Крушение иллюзий

Афанасьев Александр

— Потери доложить не могу, Отель Квебек три. Перекличка еще не проводилась, группам поставлена задача по зачистке. По окончании выйду на связь с окончательным докладом, конец связи.

— Принято, Бульдог-четыре, мы приняли решение о вашей эвакуации, вертолет будет через двадцать-майк, просим обозначить площадку.

— Отель Квебек три — принято.

Сменив магазин в своей штатной винтовке — это надо делать всякий раз, когда представляется возможность, а не когда закончатся патроны, взяв подмышку вторую, трофейную винтовку, майор начал осторожно спускаться вниз, к кишлаку.

Две машины, стоящие

у одного из домов были изрешечены, но не взорвались, машина с ДШК отгорела, ее никто не тушил, и сейчас она просто исходила дымом. Стрелять уже никто не стрелял, все просто продвигались к центру кишлака.

Майор вышел группам зачистки в тыл, двое вскинули автоматы — но тут же убедились, что перед ними свой. У каждого из них на форме была специальная отметка, ее можно было закрыть накладным карманом или открыть. Отметка хорошо была видна в прибор ночного видения.

— Сэр…

— Отставить. Продвигаемся дальше.

Вместе они прошли до тех домов, откуда выехала машина и откуда в них стреляли. Здесь же рядом торчали две расстрелянные машины, майор взглянул на них, и неприятное чувство ворохнулось в душе. Два новеньких Мицубиши Л-200, одна из тех марок машин, которые закупают команды по реконструкции, правительственные структуры, полиция. Эта, потом индонезийский Форд и индонезийская же Тойота, простые, достаточно современные и дешевые машины, в самый раз для Афганистана.

Неужели, это полицейские? Неужели они уничтожили полицейских? А чем тогда докладывала группа по реконструкции? Неужели перепутали?

Обменявшись условными сигналами на пальцах, они ввалились в раскрытые настежь ворота, из которых выехала машина.

Еще хлеще! Форд Икскершн, стоит, занимая половину немаленького двора! Пресвятой Бог! Такие машины есть только у частых охранников, их больше не выпускают, но для Ирака и Афганистана, для частых охранных структур они подходят как нельзя лучше.

Окна закрыты. Там внутри горит свет, дверь тоже закрыта.

Майор достал пистолет, показал афганцам пальцами — иду первым. Те согласно кивнули, пристроились за ним.

Пинок — по двери ногой, это надо уметь, ты сам должен стоять не перед дверью, чтобы принять пули и осколки растяжки, если таковая там имеется — а за стенкой, а бить ногой надо примерно так, как лягает назад лошадь. Взрыва нет, пуль нет, быстро внутрь. Пистолет в руках, красная точка лазерного прицела скользит по стенам, по полу.

— Дреш! Фаери мекунам! [36]

Любой афганец знает эту команду и знает, что при ее подаче надо падать на землю и лежать во избежание более крупных неприятностей.

Самое плохое — в афганском доме нет дверей, но есть что-то вроде занавесок, через которые не видно, что происходит в соседней комнате, но выстрелить или бросить гранату они вполне даже позволяют.

Следующая комната. В куче какого-то тряпья, в углу — женщины, дети, много детей — здесь в каждом богатом доме несколько женщин и много детей.

36

Стой, стрелять буду.

Майор отступил в комнату, афганцы прорвались в нее, взяли кучу-малу на прицел. Ненависть в глазах —

и стой и с другой стороны. Каждый американский солдат знал, что здесь нет ни женщин, ни детей, а есть рабы Аллаха, каждому из которых может вздуматься срочно встретиться со своим господином. В третьем году, еще в само начале погиб американский спецназовец Натаниэль Чэпмен, его убил двенадцатилетний пацан, к которому тот повернулся спиной, не видя в нем опасности. Вот и тут… из этой кучи малы, может в любой момент выкатиться граната. Им наплевать… нынешнюю скотскую жизнь они с радостью променяют на рай, в который гарантированно попадает каждый шахид.

Интересно только — на хрена будут нужны двенадцатилетнему пацану семьдесят две девственницы? Или все же найдет применение?

Лестница на второй этаж в доме была деревянной, что лишний раз подчеркивало его зажиточность. Майор тщательно осмотрел ее, потом с зеркальцем в одной руке и пистолетом в другой начал подниматься наверх.

Осторожно просунул зеркальце, повел, осматриваясь — никого.

Наверху были две большие комнаты, видимо мужские. Вообще, дом был редким для Афганистана, афганцы почти никогда не строят больше чем в один этаж, даже в самых богатых домах можно встретить земляные полы. Ни в одной из комнат никого нет, одна пуста, с мебелью и даже телевизором. Вторая — большой стол, на столе ноутбук, современный, в исполнении "Heavy Duty", для тяжелой работы, то есть противоударный и водоустойчивый, но не армейского исполнения, гражданский. На черном экране — бесконечное звездное небо, летящие навстречу звезды. Майор не рискнул трогать ноутбук — может быть заминирован. Чуть в стороне на столе какие-то бумаги, он мельком глянул — и выругался. Карты! Штабные карты, твою мать, со схемами прикрытия, с минными полями! Ублюдки, в Бога душу, даже если он сейчас перебил американцев — он сделал это совершенно правильно. Это ни что иное, как сделка с мусликами! Кто-то решил сдать им карты прикрытия объектов по всей провинции.

Дальше лежал, видимо брошенный второпях автомат Калашникова, точно такой, какой используют частные охранные структуры в Афганистане, болгарский, с передней рукояткой, фонарем и коллиматорным прицелом, закрепленным "по скаутски". Майор машинально взял автомат, повесил себе за спину — что-то подсказывало ему, что хозяин его уже не востребует, а в центре лишним не будет. На полу у входа в эту комнату стояли ботинки, в Афганистане принято разуваться, входя в чужой дом. Он злорадно усмехнулся, представив себе, как начался бой, а все в этот момент были необутыми…

Майор вышел на улицу, прислушался — вертолет уже летел, звук его винтов был хорошо слышен на фоне ночной тишины…

Это оказался тот же самый МН-47, который высаживал их, он бросил пару инфракрасных маяков прямо на дорогу и вертолет плюхнулся прямо на них, поднимая тучи пыли и мелких камней, пилот не собирался глушить двигатели.

Афганцы, по приказу майора Джереми собрали трофеи, документы какие можно было собрать. Трупы в вертолет они тащить не обирались — завтра приедет команда по реконструкции, она и решит, как быть с трупами, с автомобилями, со всем прочим. Обычно, если какое-то имущество оставалось бесхозным, его отдавали афганцам из ближайшего кишлака, если только это не оружие и не военное снаряжение.