Крушение

Тейлор К. Л.

Требуется несколько секунд, чтобы смысл сказанного дошел до меня, чтобы я поняла, что мой муж сказал.

– Я уже позвонил доктору Тернеру. Она сможет принять тебя завтра утром.

– Что ты сказал?

Брайан наклоняется вперед ко мне, подпирает щеку рукой, между его бровями пролегает глубокая морщина.

– Я сказал, что записал тебя к врачу.

– Я знаю, что ты сделал, я поняла. Чего я не понимаю, так это – почему.

– Потому что я о тебе волнуюсь!

Брайан кричит так громко, что мы с Милли обе как по команде подпрыгиваем на месте.

– Ты

не в себе с тех пор, как с Шарлоттой произошел несчастный случай, и тебе становится все хуже, Сью.

– Конечно, я не в себе. Наша с тобой дочь в коме. Она может умереть.

– Да, да, может. Но может и не умереть. Она может полностью выздороветь. А врачи и медсестры делают все возможное, но и тебе нужно делать все возможное, Сью. Я изо всех сил стараюсь поддержать тебя, но я уже не понимаю, как с тобой разговаривать.

– Со мной всегда можно поговорить, Брайан.

– Физически рты пооткрывать, – может быть, и да. Но вот эмоционально… ты так замкнулась, Сью, я не могу вынуть тебя из скорлупы. Сколько ни стараюсь, ты смотришь на меня волком, – вот-вот, как сейчас. Словно… словно… я не знаю даже, с чем сравнить… – он трясет головой, – словно я могу причинить тебе вред или что-то вроде этого. Иногда ты смотришь так, будто вообще не знаешь, кто я.

Сердце у меня разрывается, когда смотрю на то, как болезненно искажаются черты лица мужа. Но не могу сказать ему ничего ободряющего. Все верно: я больше не знаю, кто он такой.

– Сью? – Брайан хмурится на меня с другого конца комнаты. – Ты хотя бы слышала, о чем я сейчас тебе говорил?

Я смотрю на Брайана. Он хочет, чтобы я пошла к доктору потому, что хитрит со мной? Если там решат, что я ненормальная, то меня запрут. А он останется наедине с Шарлоттой. И тогда сможет… мысль моя замирает, уродливая и гнусная, как весь воздух вокруг меня.

– Я слышала, что ты сказал, Брайан.

– И что? – Его взгляд изучает мое лицо. – Что ты думаешь?

– С ума я не схожу. И не собираюсь посещать доктора. – Говорю медленно, спокойно и осторожно. Если он и правда думает, что я не в себе, надо ему доказать, что он ошибается.

– Я никогда не говорил, что ты сумасшедшая, Сьюзи. Я просто думал, что ты оценишь возможность выговориться перед кем-то, кто выслушает тебя профессионально. Не передо мной… – он помедлил, – перед тем, кто реально сможет тебе помочь.

– Мне не нужна ничья помощь, – получается чуть громче, чем я собиралась сказать. – Просто волнуюсь за Шарлотту.

– Я тоже волнуюсь за нее.

– Ну тогда… – я пожимаю плечами. – Тогда ты меня понимаешь.

– Почему ты не показываешь мне дневник, Сью?

– Потому что… – теперь медлю я, – я защищаю ее.

– От чего защищаешь? – он смотрит на меня, не притворяясь, потом бледнеет. – Не от меня же? Ради бога, Сью, только не говори мне, будто ты думаешь, что я имею отношение к этому несчастному случаю.

– А ты имеешь?

– Имею? – Брайан откидывается назад и производит звук, который я от него никогда раньше не слышала. Полукрик, полурев, – потом он срывается с софы. Пересекает гостиную и нависает надо мной. – Скажи мне, что это шутка, тупая

шутка, Сью!

Он в ярости, от него сыплются искры, как от вулкана, и я даже закрываю голову руками, чтобы защититься, пытаюсь представить себя шариком, который ничто не может повредить.

– А-а-а-а! – звук его голоса раздается где-то в самой глубине меня, Брайан трясет головой, глаза его полны ужаса. Он отступает на шаг назад, руки широко разведены, пальцы растопырены, ладони беззащитно раскрыты. – Я не собирался вредить тебе, я бы никогда тебя не тронул, Сью. Ты же это знаешь. – Он снова садится на софу и подается вперед, голову подпирает руками. – Боже правый!

Мы оба молчим. Дедушкины часы тикают в углу комнаты, а Милли разевает пасть, зевая.

– Скажи, что сама не веришь в это, – говорит Брайан. Но я слышу его голос как отдаленное бормотание. Голову он все еще подпирает руками. – Скажи, что ты не веришь, будто я на самом деле имею отношение к несчастному случаю Шарлотты.

Сердце словно разрывают пополам. Одна половина хочет к Брайану – кинуться к нему на шею, обнять его, сказать, как люблю, как верю ему, и убедить, что, конечно, даже мысли не допускаю, будто он что-то мог сделать с нашей дочерью. Но другая половина говорит держаться на расстоянии, чтобы быть в безопасности. Никому не верить.

– Сью? – Боль читается на его лице. – С какой стати ты так подумала обо мне? Как ты могла?

– Это ты?

– Что я?

– Ты это сделал с Шарлоттой?

– Боже ты мой! – Брайан снова вскочил с софы, широко развел руки. – Как ты спрашивать-то можешь о таком вообще?! Беру свои слова обратно. Ты действительно сумасшедшая. Ты слетела с катушек. Ты сама слышишь, что говоришь, нет? Понимаешь себя? В чем ты меня обвиняешь? Тебе нужна помощь, срочная психиатрическая помощь.

– Сумасшедшая? – Теперь я тоже встала на ноги. – Правильно, еще бы. Вот только почему Шарлотта одному из друзей послала сообщение, в котором называет тебя извращенцем?

Кажется, у Брайана отвисла челюсть, он замер в странной позе. Облизывает губы, глубоко дышит, снова облизывает губы.

– Что ты только что сказала, Сью?

– Я сказала… – меня трясет, мне нужно глубоко вздохнуть, чтобы и голос не дрожал тоже, – я сказала, что есть эсэмэска Шарлотты, она послала ее другу, и в ней она называет тебя извращенцем.

– Шарлотта называет меня извращенцем?

– Точно.

Брайан смотрит на меня безо вского выражения на лице, потом моргает так, словно только что проснулся.

– Покажи мне эту эсэмэску.

Бросаю ему мобильник, а он ловит его одним ловким движением.

– Она адресована какому-то Кей Догу.

Брайан смотрит в телефон, нажимает несколько кнопок. Кажется, прошла вечность, и вот он снова смотрит на меня, на лице у него странное выражение.

– Ничего не нахожу.

– Что? – Я придвигаюсь к нему, тянусь за телефоном. – Конечно же, там есть эта эсэмэска! Тебе надо нажать на картинку с конвертом, и тогда… – Беру трубку, прокручиваю эсэмэски, возвращаюсь на главный экран и снова нажимаю на конвертик. – Не может быть, эсэмэска пропала…