Круть
Шрифт:
– Ветроколония? Почему такое странное название?
– Вы должны быть знакомы с этим понятием, – сказал Ломас. – Это связано с вашей национальной идеей. С Крутью.
– А что такое национальная идея?
– Ой, они вам и это стерли. Ну, как объяснить… То, во что вы должны верить, пока начальство ворует. Вернее, делать вид, будто верите.
– А почему там каменный хоровод? Бородатые мужики в лесу? Я их за гиперборейцев принял.
– Это заброшенный мемориал климатолога Лукина. Они при каждой ветроколонии. В тайге таких много.
– Кто такой Лукин?
– Создатель Крути. Вернее, главный из ее теоретических источников.
– А что…
Ломас поднял руку.
– Маркус, я не могу чинить вам память в реальном времени. У вас подключена система HEV. Проверьте.
Я послал имплант-запрос – и время вдруг остановилось.
Ломас замер в своем кресле, а дым над его сигарой застыл.
Справка системы HEV была оформлена крайне консервативно – в виде висящего перед глазами столбца коричневатого текста. Сепия.
TH Inc Confidential Inner Reference
КРУТЬ –
В основе Крути лежит теория ветрогенезиса климатолога Лукина; базовые понятия почерпнуты из его трактата «ДушаВетерок», написанного в первой половине двадцать первого века в парижской ссылке. Круть – не столько философское или социальное, сколько нравственно-религиозное учение, ведущее, по мнению его адептов и пропонентов, к духовному преображению и «высветлению» человека.
«Круть – в этом похожем на орлиный клич слове сливаются гордая высота духа и смирение трудового подвига, абсолютная жертвенность и высочайшее личное достоинство…» (Г. А. Шарабан-Мухлюев)
В USSA и Еврохалифате Круть часто называют Национал-Солипсизмом, что вызывает резкую критику со стороны сердобол-большевистских идеологов.
«Мы знаем, как уродливо перекашиваются рты их, когда они пытаются уловить нашу веселую и легкую нацидею в смрадные сети своих рациональных умов…» (Г. А. Шарабан-Мухлюев)
Ломас все так же нес сигару ко рту. Я подумал, что вполне успею закрыть еще несколько лакун в памяти.
Ветрогенезис – центральное понятие трактата «Душа-Ветерок». Лукин утверждал, что мировые ветра зарождаются над сибирской тайгой, и здоровье планеты (а также вся ветряная энергетика) зависят прежде всего от этого таинственного процесса («Но чу, человек – на просторе холодном затеплилась роза ветров…»). Ветрогенезис, таким образом, рассматривается как мистическое дыхание планеты, так что опровергнуть эту теорию научными методами трудно.
На ветрогенезис влияет экология сибирской тайги и моральное состояние человечества. Поскольку нравственность людей неуклонно падает, а экология ухудшается, Гайя (психический организм Земли, которую Лукин считал огромным живым существом) реагирует на происходящее в точности как человеческое тело на инфекцию – повышением температуры с целью уничтожения вредоносных микробов. В этом причина климатических перемен.
Экологический уход за сибирскими лесами и забота о людской нравственности – единственный способ предотвратить климатическую катастрофу.
Несмотря на спорную метафизику, доктрина ветрогенезиса по своей сути экологична и гуманна – и получила всестороннее развитие в трудах российских философов. На практике, однако, она была использована для климатических войн (см. ветрооплата) и организации сибирских ветроколоний.
Критика ветрогенезиса принимает различные формы – от научных работ, показывающих его теоретическую несостоятельность, до карнавальных саморазоблачений, неожиданно выдаваемых его главными пропонентами вроде Г. А. Шарабан-Мухлюева в художественной прозе («Крутилово началось, – сказал Клювобой, – когда наши упыри сообразили: если начать демонстративно придуриваться по климату вместе с западными вурдалаками, те на многое закроют глаза…»).
Ветроколония(зона, тюрячка, крутильня, велодром) – пенитенциарное заведение Доброго Государства, где осуществляется перевоспитание работающих на ветробашнях правонарушителей в соответствии с духовной доктриной ветрогенезиса и Крути. Первоначально в сибирских лесах возводились мемориалы климатолога Лукина. Уже позже к ним стали пристраивать ветроколонии, куда посылали на перевоспитание преступников. В основе перевоспитания лежит так называемое ветродеяние, практикуемое ежедневно.
Время вернулось к своей нормальной скорости.
– Ну как? – спросил Ломас.
– Великолепно, – ответил я. – Никто не заметит, что я пользуюсь справкой.
– Я замечу. Но другие нет.
– А почему меня так быстро выбросило?
– Система следит за вашими витальными параметрами. Долгий разгон вреден. HEV нужна для того, чтобы высокопоставленный офицер или экзекьютив мог получить короткую справку во время важных переговоров. Романы так читать нельзя.
– Я заметил, – ответил я. – Отключило после третьей справки.
– Когда привыкнете, время доступа увеличится, – сказал Ломас. – Делайте паузы. Сейчас можно попробовать опять.
Дождавшись, пока Ломас выпустит белый клуб изо рта, я послал запрос – и дым послушно замер в воздухе.
TH Inc Confidential Inner Reference
Ветробашня(обратный
Этот «ноготворный ветер», как выражается официальная идеология, является чисто символическим: пропеллеры ветробашен движутся слишком медленно, чтобы создаваемый ими поток воздуха можно было как-то замерить. Однако, по мысли П. Лукина, это не оказывает никакого влияния на духовное измерение ветродеяния.
«Подобно тому, как сила человеческой молитвы ничтожна по сравнению с могуществом воли Божьей, ноготворный ветер не идет, конечно, ни в какое сравнение с силой земных стихий. Но точно так же, как еле слышная молитва человека направляет волю Господа, ветродеяние таинственным и незримым образом порождает животворящий ветер искупления, веющий над планетой. Такого не постичь умом. Это открывается лишь сердцу. И тогда возникает тоненький мостик спасения в диаде Человек-Гайя… (Душа-Ветерок)».
См. также ветроредуктор, угол Лукина, ветродеяние.
Ветродеяние(крутилово, крутняк беспонтовый, процедура номер двадцать один и т. п.) – главная перевоспитательная практика в сибирских ветроколониях. Это духовно-спортивный искупительный акт, метафизическое значение которого не постигается рассудком и логикой. По мнению философов-комментаторов, так проявляется свойственная русской душе жертвенность: как бы искупление всех грехов человечества ценой собственного страдания перед лицом планетарного духа.
Заключенные по много часов в день крутят педали на специальных мультирамах, похожих на ряды соединенных друг с другом велосипедов без руля (вместо него к раме приварена т. н. «крестовина духа», дающая упор для рук во время процедуры). Каждая индивидуальная велорама преобразует крутящий момент в электроэнергию. Выработанное таким образом электричество подается затем на ветроредуктор.
Ломас снова ожил. Он с интересом глядел на меня.
– Скажите, – спросил я, – а собеседник может понять, какие темы я просматриваю?
– Это зависит от собеседника, – ответил Ломас. – Я, например, да. Вы ветерком интересуетесь. Почитайте заодно про оплату ветра. Будет полная ясность.
TH Inc Confidential Inner Reference
Ветрооплата
После резкого снижения мирового энергопотребления и отказа от ископаемых источников энергии перед сердобол-большевистским руководством встал вопрос о новых источниках ренты. Именно здесь и пригодилась доктрина ветрогенезиса. Сердобол-большевики потребовали от стран, занятых ветрогенерацией, «оплачивать ветер» (официально – делать отчисления на экологическую амортизацию сибирской тайги, где зарождаются все ветра). Ветрогенераторы злостных неплательщиков уничтожались из космоса (с этой целью сердобол-большевистскими хакерами была расконсервирована карбоновая орбитальная станция «Bernie» с ядерным лазером на борту). В экономическом смысле ветрооплата была не особо удачной попыткой придумать аналог карбонового петродоллара с привязкой к ветру вместо нефти («Деньги в современной экономике – это не товар, а просто ветер, который дует от слабых к сильным и уносит все нажитое. Дует над всей планетой. Поэтому долг-<…>ёлг, проценты-<…>еценты никого не волнуют – важно, кто держит поляну. Ветер дует, и все. Пиндосам сто лет все отстегивали чисто за ветер, а мы чем хуже? Лазер-то теперь у нас…» – из неофициальной стенограммы выступления генерала Судоплатонова перед руководством сердоболбольшевиков). Политическим следствием ветрооплаты стали климатические войны, в вялой форме продолжающиеся до сих пор.
– У вас в газетах об этом передовицы, – сказал Ломас. – Я полагал, вы иногда читаете.
– Нет, – ответил я, – не особо.
– А мне эти ветроколонии нравятся, – сказал Ломас. – Ветродеяние, надо же такое придумать. Нравственное преображение через жертвенность, смирение и кручение. Мы все тут в некотором смысле педали крутим. Покрутил лет триста, и смирился.
– Да, – согласился я. – Рано или поздно все смиряются. Правда, не всем разрешают помнить, с чем именно.
– Ну-ну, Маркус, не хнычьте. По ветроколониям ясность появилась?
Я поглядел на ровные ряды велосипедных рам между бараками.
– В целом да.
Ломас провел рукой над столом, и изображение погасло.
– Почему вы не показали колонию матери Люцилии? – спросил я.
– Пришлось бы рассказывать слишком много. А посвящать ее в детали я пока не хочу.
– Почему?
– Чтобы не скомпрометировать корпорацию. Я хочу избежать конфликта интересов.
– Не понимаю. У зэков даже кукухи отбирают. Импланты в тюрьмах на спецрежиме. Какая может быть связь с корпорацией? Там же баночников нет. Или какой-то эстет с седьмого таера мотает там срок через зеркального секретаря?
– Я не об этом, – сказал Ломас. – Я говорю о конфликте своих интересов как епископа со своими интересами как адмирала.
– Ага… Понятно.
– Жду вас здесь завтра утром. Возможно, появится дополнительная информация.
– Откуда?
Ломас улыбнулся.
– Что должен сделать умный следователь, услышав слово «Ахилл»?
– Перечитать Илиаду?
– Нет, Маркус. Он должен проверить, есть ли в архиве секретные материалы, связанные с этим именем.
– За какой срок?