Крутая парочка
Шрифт:
Лейтенант смертельно побледнела. Она выглядела так, будто ей хотелось ударить его чем-нибудь тяжелым.
— Уберите это!
Ковач бесстрастно посмотрел на снимок с видом человека, уже сотни раз видевшего нечто подобное.
— Вы знали Энди и симпатизировали ему. Вы сожалеете о его смерти. Подумайте, что чувствует его отец.
— Уберите фотографию, — повторила Сейвард и добавила с легкой дрожью в голосе: — Пожалуйста.
Ковач спрятал снимок в карман.
—
— Разве Майк Фэллон сомневается, что смерть Энди была несчастным случаем?
— Майк сомневается в том, кем был его сын.
Сейвард задумалась.
— Большинство людей толком не знают, кто они сами, не говоря уже о других, — сказала она.
Ковач внимательно посмотрел на нее, заинтригованный внезапным философским подхода.
— Я точно знаю, кто я, лейтенант, — заявил он.
— Ну и кто же вы, сержант Ковач?
— Тот, кем вы меня видите, — ответил он, уперев руки в бока. — Обычный коп в дешевом костюме от Дж. С. Пенни. Я говорю стереотипными фразами, ем дрянную пищу, слишком много пью и курю — хотя сейчас пытаюсь бросить и надеюсь, что мне это удастся. В свободное время я не занимаюсь марафонским бегом, китайской гимнастикой или сочинением опер. Если у меня возникают вопросы, то я их задаю. Многим это не нравится, ну и хрен с ними… Извините за выражение — еще одна дурная привычка, от которой не могу избавиться. Да, к тому же я чертовски упрям.
Сейвард приподняла брови:
— Вы разведены. Я угадала?
— Даже дважды, но это не удержит меня от новых попыток. Под дешевым костюмом бьется сердце безнадежного романтика.
— Разве бывают не безнадежные?
Ковач предпочел не отвечать.
— Поэтому я и хочу помочь Майку, — продолжал он. — Расспрашиваю о его парне и пытаюсь собрать по кусочкам картину, с которой старик мог бы жить дальше. Вы мне в этом поможете?
Сейвард снова задумалась, словно взвешивая все “за” и “против”.
— Энди Фэллон был хорошим следователем, — сказала она наконец. — Он всегда работал усердно — иногда даже слишком.
— Что значит “слишком”?
— То, что работа была для него всем. Он принимал неудачи чересчур близко к сердцу.
— А в последнее время у него были неудачи? Вы имеете в виду дело Кертиса?
Сейвард снова замкнулась.
— Убийца полицейского Кертиса сидит за решеткой, ожидая приговора.
— Да, я знаю. Кажется, его зовут Рональде Верма.
— Раз вы это знаете, вам должно быть известно, что никакого расследования по делу Кертиса больше не ведется.
— Еще бы — когда следователь умер!
— Это дело умерло раньше Энди.
— Кертис жаловался на притеснения?
Сейвард
— Слушайте, я ведь могу обратиться к другим геям, которые еще встречаются в нашем управлении. Кертис наверняка жаловался им, прежде чем обратиться в БВД. Но потом я вернусь сюда, а мне кажется, что вы уже достаточно на меня насмотрелись.
— Это верно, — нехотя отозвалась Сейвард. — Полицейский Кертис действительно подал жалобу незадолго до гибели. Поэтому БВД проявило интерес к его убийству. Но все улики указывали только на Верма, и дело закрыли после его признания.
— А на кого именно жаловался Кертис?
— Имена остаются конфиденциальными.
— Я ведь могу сам до них докопаться.
— Вы можете докапываться до всего, что хотите, но не здесь. Дело закрыто, и у меня нет оснований открывать его вновь.
— Почему же Фэллон был так расстроен, если убийца сидит в тюрьме?
— Не знаю. Мне кажется, в последний месяц Энди многое не давало покоя. Вам он, может быть, рассказал бы об этом, но мне — нет. А я не строила догадок. Никто не может залезть другому в душу — слишком много преград.
— Уверен, что уж вы-то можете. — Ковач посмотрел ей в глаза, пытаясь преодолеть “преграды”, но потерпел неудачу. — Вам ведь не привыкать копаться в дерьме. Я тоже уже увяз в нем по колено и перестал обращать внимание на запах.
— В таком случае берите лопату, сержант Ковач, но копайте где-нибудь в другом месте. — Она распахнула дверь. — Я и так сообщила вам куда больше, чем намеревалась.
Ковач медленно направился к двери. Проходя мимо Аманды Сейвард, он остановился достаточно близко, чтобы ощутить тонкий аромат ее духов, увидеть пульсирующую на шее жилку и почувствовать у себя под кожей нечто вроде жужжания электромотора.
— Сомневаюсь в этом, лейтенант, — негромко сказал он. — Спасибо, что уделили мне время.
Глава 10
Ренальдо Верма походил на крысу. Глядя на этого хилого субъекта с физиономией застарелого наркомана, трудно было представить себе, что он мог справиться с каким бы то ни было противником, тем более с полицейским. Однако он был признан виновным в том, что до смерти забил человека бейсбольной битой. За ним числился целый букет преступлений — от сексуальных приставаний к прохожим-мужчинам и торговли наркотиками до кражи со взломом. Разбойное нападение и убийство лишь недавно вошли в его репертуар, но он обнаружил вкус к обоим. Если бы ему удалось избежать ареста, он мог бы постепенно “дослужиться” до серийного убийцы.