Крутая парочка
Шрифт:
— Оно будет закрыто, когда я этого захочу!
Ковач чувствовал, что залезает на чужую территорию, и не испытывал по этому поводу особого энтузиазма. Но он не желал, чтобы ему указывали, как вести расследование. Ковач обычно вел дело до тех пор, пока результат его полностью не удовлетворял. А сейчас до удовлетворения было очень далеко.
— На сей раз все не так просто, — промолвила Лиска. — Угадай, кто ускорил вскрытие трупа Энди Фэллона.
— Думаешь, не угадаю?
— Уверена.
Ковач со вздохом придвинул ей свою
— Ладно, сдаюсь. Кто?
Лиска взяла солидную порцию картошки, вытерла салфеткой кетчуп с губ и посмотрела ему в глаза.
— Эйс Уайетт.
— Этот членосос?!
— Он оказал услугу Майку.
— Да, воспользовавшись своим влиянием. Но нам он услугу не оказал.
Глотнув пива, Ковач окинул взглядом помещение и вспомнил, как оно выглядело во время вечеринки по случаю отставки Эйса Уайетта. Лежащий на полу Майк Фэллон, напряженное лицо Эйса… “Какое, наверное, тяжкое бремя — видеть перед собой человека, которому ты обязан жизнью, и знать, что он никогда не позволит тебе об этом забыть”, — подумал он. Тем более что Эйс Уайетт продолжал оказывать услуги Майку Фэллону. Очевидно, благодаря влиянию Эйса смерть Энди Фэллона признали несчастным случаем, а не самоубийством, избавив Майка от лишних переживаний — и, кстати, сохранив для него страховку жизни Энди.
— Стоун уже прислала рапорт? — спросил Ковач.
— Вскрытие производил Апшо.
— Апшо? Кто это такой, черт возьми?
— Какой-то новичок. Симпатичный парень — если можно так сказать о мужике, который целыми днями копается в трупах. — Лиска доела остаток сандвича.
— А что у него в голове?
— Во всяком случае, не полная пустота. Он не болтал чепуху. Хотя, конечно, слишком рано судить, знает он свое дело или нет. Согласно предварительному рапорту, Фэллон умер от удушья. На теле нет ни других серьезных повреждений, ни признаков борьбы.
— А как насчет секса?
— Апшо говорит, что не обнаружил спермы в неподходящих местах. Так что если это был несчастный случай во время сексуальной игры, они либо практиковали безопасный секс, либо оттягивали гвавное удовольствие до последнего момента. Или же секса не было вовсе.
— Какие результаты у токсикологов?
— Рапорта еще нет, но я звонила Баркину. Он говорит, что в крови у Фэллона обнаружен алкоголь, хотя и немного, а также какой-то барбитурат под названием зольфидем. Это снотворные таблетки. Алкоголь и снотворное указывают скорее на самоубийство, чем на сексуальную забаву, но их количество не является летальным даже в сочетании. Многие принимают разные стимуляторы перед сексом. Если бы они обнаружили рогипнол, тогда другое дело. Но никто не планирует затрахать самого себя до смерти — разве только одинокие мазохисты.
В голове у Ковача шевельнулось смутное воспоминание.
— Кто-нибудь проверял аптечку Энди Фэллона?
— До сих пор для этого не было оснований.
— Придется проверить.
— Тебе не дадут ордер, — заметил Лиска.
—
Лиска пожала плечами, посасывая через соломинку кока-колу и скользя глазами по залу. Внезапно ее взгляд стал напряженным.
— В чем дело? — спросил Ковач.
— Сюда идет Кэл Спрингер. Выглядит он так, словно наелся гороха, а в туалете занято.
Спрингер пробирался через толпу какой-то деревянной походкой. Его продолговатая физиономия с длинным крючковатым носом побагровела от холода или от гнева. При виде Ковача он рванулся вперед и налетел на официантку, которая расплескала пиво и выругалась. Драматический эффект был испорчен неуклюжими извинениями Спрингера.
Ковач покачал головой:
— Я слышал, Кэл, что ты способен нокаутировать любую леди, но не знал, что ты проделываешь это буквально.
Спрингер ткнул в него пальцем:
— Чем ты занимался с Ренальдо Верма?
— Мы курили сигареты и танцевали танго.
— Его адвокат звонил мне. Никто не договаривался об этой встрече ни с ним, ни со мной!
— С ним незачем было договариваться: Верма сам согласился поговорить со мной. Он мог бы вызвать адвоката, если бы захотел. И с каких пор я должен спрашивать у тебя разрешения подтереть себе задницу?
— Это мое дело!
— Оно закрыто, и ты свободен. Что тебя не устраивает?
Спрингер огляделся вокруг, как человек, собирающийся разгласить важную государственную тайну, и, наклонившись к уху Ковача, прошептал:
— Дело не закрыто.
— Из-за БВД? — громко осведомился Ковач. Спрингера передернуло.
— Но к тебе-то у них нет претензий, Кэл? — спросила Лиска. — Ведь не ты же подбросил часы?
— Я ничего не делал!
— Это твой обычный метод расследования, — усмехнулся Ковач.
Спрингер сердито уставился на него:
— Я провел расследование по всем правилам! У Верма ко мне нет никаких претензий, и у БВД тоже.
— Тогда какие у тебя могут быть претензии ко мне? — спросил Ковач.
Спрингер набрал в легкие побольше воздуха:
— Не лезь в это, Ковач. Дело закрыто.
— По-моему, ты сам еще не решил, Кэл, закрыто оно или нет. — Ковач заметил, что Лиска наблюдает за Спрингером с напряженным вниманием. Казалось, ей неприятно видеть, как он нервничает. — Лейтенант из БВД сказала мне, что убийством Кертиса пока не занимаются, потому что следователь погиб.
— Знаю. — Спрингер снова настороженно огляделся, краска сбежала с его лица. — Скверная история. Самоубийство.
— Да, так говорят.
Спрингер нахмурившись посмотрел на него:
— Что значит “говорят”?
Ковач пожал плечами:
— Ничего — просто оборот речи.
Несколько секунд Спрингер молчал, словно взвешивая свои шансы. Наконец его плечи обмякли, и он тяжело вздохнул:
— Мне вовсе не улыбается, что БВД липнет к моей заднице. Я баллотируюсь в председатели профсоюза…