Крутен, которого не было

Купцов Василий

К удивлению Младояра, Иггельд так ни разу и не произнес слов вроде: «Ты больше не будешь слушаться приказов Белого Ведуна», «Ты более не во власти…». Наказы наставника звучали совсем по иному: «Ты должен очнуться перед тем, как исполнить слова Белого Ведуна», «Когда изнутри зазвучит наказ Белого Ведуна, скажи об этом мне иль Младояру, мы – поможем!». Постепенно княжич начал понимать смысл выстраиваемых лекарем стен из слов. Иггельд ни разу не попытался отменить приказ Белого Ведуна, он лишь дополнял их, да так, чтобы дать возможность Бегуне взять дело в свои руки. «Перед тем, как поднять

руку на спящего, громко закричи!». Просто здорово, по другому и не скажешь! Иггельд говорил много, подготавливая Бегуню к борьбе. Несколько раз прошелся о доверии к нему, Иггельду, и к Младояру. Закончил внушением, что, мол, он, Бегуня, его свободный дух – это одно, а тот мусор, что натолкал ему в голову злой колдун – совсем другое, этот мусор следует из избы вымести, но это потом, когда дух над телом возобладает. А пока – слушать только себя…

Пробудился отрок легко, при первых же словах об утренней росе. Раз-два – и глаза настежь! Но с лавки вставать не спешил.

– Хорошо-то как! Свежо да легко, будто ночь проспал, – хихикнул Бегуня, вроде как позабыв о собственных невзгодах, – А ты чего, княжич, чесать меня перестал?

– Да вот, вшей с гребня выбираю! – не смог удержаться от шутки Младояр.

– Каких еще вшей?! – вскричал отрок, вскакивая с лавки. Завшиветь в Крутенских краях считалось делом последним, баня-то на что?!

– Да вот, вот, смотри сам! – княжич как бы выбирал что-то с гребня, – Ишь, поползла, глядь!

– Да нет там ничего! – возмутился Бегуня, – Зачем позоришь?!

На мгновение вспыхнула дружеская потасовка – без кулаков. Иггельд, наблюдая за пареньками, справедливо решил, что можно двигаться дальше – раз уж все готовы к драчке! Увы, вскоре Бегуня опомнился, вновь посуровел – видать, опять нахлынули воспоминания.

– Почему вы не спрашиваете меня про то, что было на хуторе? – спросил отрок, – Или я уже все рассказал во сне?

– Нет, не рассказал. Вообще-то я примерно представляю, – пожал плечами лекарь, – но если ты расскажешь сам, может – какие-нибудь подробности пригодятся.

– Какие подробности?

– Ну, вот ответь – все ли у живых мертвяков так же, как у людей? Едят ли они, пьют?

– Я видел раз, как ел пустоглазый. Даже не жевал – прям, как волк, кусанул, захлопнулась пасть, да проглотилось. Пьют – что ни попадя, хоть из лужи, это я не раз повидал. Брызгают где попало, дом-не-дом, им все едино, да и нагадить могут. Лошади их боятся, даже вонь на дух не переносят. Мужских желаний у мертвяков, кажись, нет. Как спят – не пойму, они цепенеют, а сон это или нет – не знаю.

– Глаза закрывают?

– Бывает, и с открытыми глазами – вроде спят. Я бы побольше узнал, но когда меня возили, мешок на голову одевали, я даже не знаю, в каких сейчас краях… Привезли, вроде, мертвяки, но я все время шепот колдуна слышал, вот только ни разу не видел. Может, глаза он мне отводил? А потом, когда бабенок на хуторе похватали, мне тот голос все наказывал, как что делать. Я и так сопротивлялся, и эдак, а руки делали злое… Смотрите, вот эти предательские руки отпиливали младенцам головы! – закричал Бегуня, и с размаху ударил сам себя руками по голове. Иггельд с княжичем удержали парня от дальнейшего самоизбиения.

– Тебе

придется жить с этими воспоминаниями, – предупредил лекарь.

– Бабенки так кричали, так кричали… – на юношу вновь нахлынули воспоминания.

Иггельд и Младояр промолчали.

– Но почему – жить? – опомнился отрок, – Не хочу жить! Ведь это я во всем виноват, кабы я знал – зарезал бы сам себя! Я – трус, да…

– А разве тебе оставили оружья?

– Нет, конечно, нет… Но потом, на хуторе, мои руки держали нож. Надо было зарезаться, а я – убивал других.

– Положим, сумей ты освободиться от колдовства, руки занялись бы другим – пустоглазами?

– Да, конечно. Но потом бы я…

– Хорошо, что ты жив. Нам расскажешь, пригодится – с Белым Ведуном управиться!

* * *

Бегуня слушался Младояра беспрекословно. Велел княжич спать – прилег у костра, да тут же и уснул. Что же до Младояра, то ему не терпелось задать дружке-наставнику один вопрос.

– Ну, давай, поговорим, – предложил княжичу ведун, шутканув, – вижу я, отчетливо – и третьим глазом наблюдаю, и четвертым – чую: шило у тебя в заднице!

– Насчет четвертого глаза потом расскажешь, – подхватил шутку подросток, – а сейчас о другом ответствуй. Ты говорил, что Белый Ведун будет нас на Бегуню ловить, и крючок сей нам должно заглотить. Бегуня у нас, так? – Иггельд кивнул в знак согласия, – Мы уже добрались до этого княжества в княжестве, где колдун – князь, правильно?

– То есть, ты хочешь сказать, мы выполнили прежнее заданье?

– Вот-вот, и куда теперь? – спросил Младояр, добавив с ехидцей, – Здесь же Священной Рощи нет!

– Зато есть Большой Дом, – парировал старик.

– Грибной тать рассказывал, вроде – редко туда Белый Ведун заходит. Предлагаешь покараулить?

– За нами следить будут, докладывать, – покачал головой Иггельд, – сегодня засаду устроим – завтра Белый Ведун знать будет! Нет, сделаем проще.

– Что?

– Да сожжем этот его ,испытательный дом, долго ли?

– Сам ведь говорил – вправе ли мы супротив обычая? – напомнил княжич, задорно глянув на старого лекаря.

– Дык мы не против обычая, у нас война с колдуном, – хитро прищурился Иггельд, – а Бтакой дом, коли захотят – новый отстроят, будут и дальше в нем отроков в мужи посвящать.

– Лучше пусть не отстраивают… Или – без этих… Ремней из спины…

– Да, красочно сказывал Грыж, интересно, много ль приврал? – усмехнулся старик, – Главное – что б в пути не ошибся. Как он говорил – излучина, Вороней Камень, кусты с еле заметной тропинкой, вишни…

– А потом тис возле черного омута, – обрадовался Младояр, – как все сошлось, даже спрашивать не нужно.

– Ну, неизвестно… Грыжа могли нам и подставить, – вздохнул Иггельд, – ну, да ладно. А вот насчет просто – излучину-то мы найдем. А вот как с Вороньим Камнем быть? Как ты думаешь, на нем написано – вороний он, али воробьиный?

– Вороны некоторые камни облюбовывают, – махнул рукой княжич, – у них там, небось, вечевой место, раз и камень так прозвали.

– Тогда найдем, – согласился ведун, – я ложусь, твоя очередь сторожить – первая. Кстати, Бегуню привяжи!