Крутой герой
Шрифт:
Рельсы, положенные прямо на песок упирались в большую дюну невдалеке. Первым осознал опасность У-у. Не тратя времени на слова, он протянул свои лапы, и схватил каждую из девушек за шиворот,а в следующую секунду колеса поезда заскрежетали по песку, и нос локомотива влетел в дюну, подняв кучу пыли. Несмотря на то, что поезд успел заметно замедлиться, на момент столкновения у неге все же сохранилась некоторая скорость, и поэтому оставшийся без страховки Андреа вспорхнул с кресла, и въехал головой в одно из лобовых стекол. Оно выдержало, обогатившись красной кляксой из разбитого носа Андреа, а его самого следующим толчком бросило вниз, на
У-у на протяжении всего недолгого времени торможения упирался ногами в основания кресел, а спиной в стену, продолжая фиксировать Голди с Ану, и таким образом повреждений ни он, ни они не получили. Андреа поднялся на ноги, утер нос рукавом рубахи, добавив новый развод к ее узорам, и объявил:
— Похоже, приехали!
— А парень-то, секет фишку! Сама б не в жизнь не догадалась! — восхитилась Ану-инэн.
Андреа гордо пропустил ее слова мимо ушей, и подошел к дверце, ведущей из кабины наружу. Он открывалась внутрь, и когда он только-только потянул ее на себя, дверь распахнулась сама, впустив в кабину маленький водопад песка. Дальше, за окном, уходил вверх поросший редкими кустиками чахлой зелени склон дюны, загораживая обзор. Оценив обстановку, Андреа произнес:
— Значит так. Похоже мы в пустыне.
Тут уж и обычно лояльная к его командирским потугам Голди не удержалась, фыркнув «Тонкое наблюдение!»
— Поэтому во-первых: воду беречь. Во-вторых — не раздеваться, чем обгорать на солнце, уж лучше потеть под одеждой. Тем более у вас, насколько я помню, — позволил Андреа себе маленькую подколку в ответ, — дезодорантов всяческих с собой по полсумки.
— А это не твое дело! — вскинулась Ану.
— Может быть. Дальше: сейчас слазим на бархан, оглядимся, выберем, куда идти, но пойдем ночью. По прохладе. Вопросы-предложения и прочие жалобы есть?
— У меня просьба, — У-у отпустил наконец спасенных девушек. — Я еще и понюхать хочу, кроме как смотреть. А то в «зоне Б» у меня обычно насморк был, а вот сейчас, как на открытый воздух попали, так и проходить начал.
Никаких возражения против просьбы У-у не было, да и быть не могло. Тот, кто мучаясь насморком угадал изменение состава воздуха, когда еще никто другой ничего не почувствовал, безусловно, мог принести пользу своим принюхиванием.
Лезть на дюну оказалось еще тем развлечением — там, где не попадалось рядом кочек жесткой серо-зеленой травы, песок осыпался под ногами, а опираться ладонями на горячую поверхность было попросту больно. Тем не менее все четверо все же сумели взобраться на гребень, а Голди еще и втащила за собой несчастного робота, решив, что хоть и безгласный, но и он должен принять участие в осмотре местности.
Наверху мерно задувал ветер, его порывы время от времени расцвечивались заунывными звуками разной тональности, и из-за этого казалось, что кто-то пытается подобрать мелодию на какой-то разновидности флейты, абсолютно не умея при этом на ней играть.
Песчаное пространство расстилалось во все стороны окрест. Рельсы, на котором стоял красно-синий поезд уходили как раз в ту сторону, где стояло солнце, и куда они деваются, или наоборот, откуда они берутся, разглядеть было невозможно. По другую сторону дюны шла уже не железная, а обычная дорога, и сквозь трещины в асфальте торчали кустики.
Кроме собственно песка, в обозримой пустыне имелись еще и камни всех размеров,
«О, Создатель! Да это же герань! Точно такая, что стояла на окне у принцессы… Или та была герцогиня? Нет, все принцесса… Забыл! Герань она любила выращивать точно, но не до таких размеров же!»
— Ой! — по детски хлопнула в ладошки Голди. — Одуванчик!
Действительно, кроме герани среди далеких растений имелся в виду еще и одуванчик, гордо несущий свою пушистую голову на высоте… «Пожалуй, сказать, что на высоте двойного птичьего полета не будет слишком сильно,» — подумал Андреа.
Старая асфальтовая дорога уходила примерно в его сторону, и решив, что двигаться придется по ней, Андреа сделал из руки козырек, и постарался повнимательней осмотреть эту часть пустыни.
К сожалению, эту часть панорамы закрывали собой другие дюны, и разобрать, куда ведет дорога, не удалось.
— Ну как, У? — подала голос Ану-инэн. — А ты чего нанюхал?
— Лягушку нанюхал. Пингвин тут где-то есть. И лось еще тут бродит…
— Прямо не пустыня, а земляничная поляна! — подытожила Ану-инэн.
— Интересно, какие тут могут быть лягушки? — буркнул Андреа, и вдруг охнул: из-за далекого бархана в воздух взвилась темно-зеленая масса. На фоне далеких гор мелькнули вытянутые длинные ноги, и там, где зверюга скрылась из виду, поднялось облако песка и пыли.
— Это что же, мы уменьшились так сильно? — спросила Голди.
— Не знаю, — ответил Андреа, потому что действительно не знал. Магией и волшебством на них никто не действовал, в этом он был уверен, но кто ее знает, эту технику! С нее станется…
— Пошли вниз, а? Мне уже здорово жарко! — Ану не стала дожидаться ответа, и начала скользить вниз по песку. Голди, не долго думая отправилась за ней, и Андреа с У-у остались вдвоем.
— Послушай, У-у.., — начал Андреа. — Ты вот в «зоне Б» вроде как ориентировался, а здесь сможешь? Что это за места?
— Не знаю. Пока что мне здесь нравится не больше, чем там.
— Ясно… — Андреа решил сидеть, пока хватит терпения, мало ли что еще удастся увидеть полезного. Чтобы поддержать разговор, он спросил:
— А чего башку эту зубастую с шеи не отцепишь, а?
— Мне так нравится. Красиво.
Наступило молчание. Андреа глядел вдаль, но ничего, подобного гигантской прыгающей зверюге в поле зрения не появлялось. Зато минут через десять что-то живое закопошилось в песке около руки, на которую он опирался, сидя на корточках.
На гладкой поверхности песка вырос бугорок, и из него выползла мышь — не мышь, крыса — не крыса… Андреа присмотрелся, и снова ойкнул: маленький зверек, покрытый мелкочешуйчатой шкуркой имел на ногах разлапистые копыта, а его губастую голову украшали большие рога. Ими, как ковшом экскаватора, зверек расшвырял песок, углубляя ямку, ничего там не нашел и, не унывая, побежал трусцой к ближайшей травяной кочке. Добежав, он вытянул шею и начал обрывать те побеги, которые с некоторой натяжкой можно было назвать молодыми. Прервав на секунду это занятие, зверек поднял морду к белесо-голубому небу, издал протяжный звук, подобный звуку басовитой пищалки от детской игрушки, а затем вновь принялся за обед.