Крутой герой

Свиридов Алексей Викторович

Завороженный битвой, Андреа пропустил появление нового действующего лица — животное, видом и размерами схожее с самой обычной коровой, неторопливо подошло к дерущимся, словно привлеченный дармовым зрелищем зевака, а затем грустно замычало. И кошка, и воробей не обратили на это внимания, увлеченные битвой, а корова опустила голову вниз, словно решив вдруг высмотреть самую вкусную из всех трех травинок, выросших на этом куске асфальта. Между ее рогами заплясала дрожащая синяя искра, она в долю секунды разгорелась до яркости вольтовой дуги, и свернувшись в пылающий синим огнем шар, она сорвалась

вперед.

Удар шара пришелся прямо в грудь воробью. Запахло паленым, и исполинская птица рухнула, задрав к небу свои лапы. Корова подняла голову, и неторопливо сделала шаг к поверженной добыче. Кошка, отпрыгнувшая было в сторону, изогнула спину и зашипела, тоже приближаясь к останкам воробья. Все так же неторопливо корова боком приблизилась ко все более громко шипящему зверю, и вдруг нанесла кошке быстрый и точный удар копытом передней ноги в нос. Кошка взвыла, и решив, что тут дело не чисто, длинным прыжком покинула сцену. Корова повернулась к воробью, поддернула губы, и разинула рот… «А вернее пасть!» — решил вжавшийся в скалу Андреа, разглядев ряды острых зубов в ней, а корова, легко откусив от птицы хороший кусок мяса, принялась его жевать, и теперь она выглядела не так печально.

— Фида, фу, назад! Фу, кому я сказал! Обожрешься же, дура! — раздался из тени повелительный голос. Корова сглотнула пережеванное мясо, и сделала шаг от туши, ровно такой, чтобы с одной стороны обладатель повелительного голоса увидел, что его команда выполнена, а с другой — чтобы в случае чего можно было без труда дотянуться и отгрызть еще один, ежели хозяин по какой-то причине ослабит бдительность. Хозяин бдительности не ослабил.

— Но, но, нечего хитрить… Лежать!

Корова, тяжко вздохнув, улеглась, а через мгновение рядом появился ее хозяин. Он оказался высоким лысым мужиком в грубой меховой одежде, причем на лысине у него было расположено несколько хорошо заметных шишек. Пять из них образовывали правильный многоугольник, а шеста торчала над лбом ни к селу ни к городу. Рассудив, что пять украшений наверняка от природы, а вот шестое — благоприобретенное, Андреа про себя усмехнулся:

«Эк тебя! Пятак надо было приложить!»

— Да я прикладывал, без толку, — буднично отозвался лысый, но через секунду заорал:

— Эй, кто тут?! А ну выходи!

«Счас! Может еще и руки за головой держать?»

— Руками можешь хоть за … держаться. Только если ты собираешься продолжать сидеть тут до утра, то это без толку — он тебе больше не понадобится.

— А чего так? — уже вслух спросил Андреа, начиная потихоньку слезать вниз.

— А того, что по утру вдоль дороги пингвины летать повадились. Осознал?

Андреа, ничего не отвечая, продолжил спуск. Какой смысл отвечать, если этот лысый урод и так все в мыслях читает? Подумав про лысого урода, Андреа сразу же испугался — а вдруг обидится. Однако тот вида не подавал, и вообще никак не реагировал.

«А может он и не все слышит? А если не все, то что конкретно? Спросить бы, а вдруг правды не скажет? Слышь, друг, ты мне правду скажешь?»

— А это смотря о чем. Если о том, какие мысли я у тебя читаю, а какие — нет, то ты небось и сам уже догадался. Так?

«Так».

— Ну, а коль так, нечего в молчанку играть. Мне вслух удобней.

Андреа

буркнул «ладно», и подошел к лысому, опасливо косясь на лежащую корову — поза у нее была вполне спокойная и расслабленная, но на кончиках рогов легонько трепетали призрачные голубоватые огоньки. Видимо, предлагая неизвестному человеку с неизвестными намерениями спуститься вниз, хозяин флегматичной Фиды не так уж и рисковал.

— Ну что парень, будем знакомы! Меня зовут Лысый! — сообщил лысый, и протянул руку.

Андреа пожал ее, ощутив легкий укол электричества, и представился в ответ:

— Андреа Сакрольд Вридус, сокращенно Асв! — про остальное он решил пока суть да дело не поминать.

— Не буду врать, что очень рад, но в общем, ничего, — подытожил факт знакомства Лысый, и заметил:

— Что-то наших долго нету. Ладно, подождем, заодно и поговорим. Откуда сам, куда путь держишь?

— В горы, не знаю, как их зовут у вас, которые… ну, там! — Андреа махнул рукой. На первый вопрос удалось пока что не ответить, да Лысого этот ответ пока что и не заботил. Почесав лишнюю шишку, он сказал:

— Еще один. Эко вас всех в эти горы тянет. Может там и есть чего дофактическое… Пока что никто не возвращался, а новые так и прут. И сами, и по сценариям…

— По сюжетам что ли? — догадался Андреа.

— Ну, некоторые и так говорят. Мне-то повезло, мне все это железо и прочая фигня, что до Факта были никогда не интересовали, у меня вон — Фидашенька…

Корова подняла голову, грустно вздохнула.

— А вас, дурней, даже жалко. Сюжетные-то ладно, у них защита, а вот самостоятельные Идут, идут… Их зверье жрет, ржавые на свои игры выставляют, они на пятна забредают — и все равно новые появляются. Ты сам-то как, сюжетный, нет?

— Не знаю, если честно. Думаю, что нет.

— Девушка есть?

— Чего?

— Я говорю, ты по дороге спас прекрасную девушку от каких-нибудь мутантов, и чтоб она за тобой увязалась?

— Да вроде не было такого.

— Значит, самостоятельный. Это хорошо, это поправимо. Проведем обряд, осядешь у нас… О, а вот и ребята, легки на помине!

Где-то вдали замерцал огонек. Он мигнул два раза, потом совершил вращательное движение. Лысый наклонил голову, как бы прислушиваясь, потом с неудовольствием пробормотал:

— Ментальный ветер, факт… Не слышно ни фига. Фида! Ориентир!

Коровенка подняла голову, и желтая шаровая молния, сорвавшись с ее рогов, медленно всплыла в неподвижном холодном воздухе вверх, и повисла, освещая округу светом, немного похожим на свет большого яркого костра. Теперь, увидев в освещении ту скалу с которой он слез, Андреа поразился — во-первых тому, как смог на нее вообще взобраться, а во-вторых, тому что еще и слез с нее не сорвавшись.

Шаровая молния погасла, и вновь вокруг был только свет луны и звезд. Огонек из песков начал приближаться, и вскоре по асфальту зацокали разросшиеся до подобия плоских пластин когти двух ездовых собак — ездовых в самом прямом смысле слова, размеры позволяли усадить на каждую человека по четыре. Но всадник оказался только один, смуглокожий, в таких же шкурах, как и Лысый, но в противоположность тому с волосами густыми, длинными, заплетенными на затылке в короткую косичку.