Крутой герой
Шрифт:
— А звать его как?
— Не помню…
— Опять забыл, да? Двойку поставлю!
— Не помню, честно!
— Горячездрав?
— Кажись, да. А откуда…
— Оттуда, — прервал его вопроси Андреа и, услыхав легкий шорох, обернулся. Лощинка была все та же, все так же торчал из песка столб, и так же лежали на окровавленном песке останки Шоколадки. Вот только красавицы Ла-Вай-Ли теперь не было в поле зрения, лишь около кустов мелькнуло что-то.
— А ну стой! — заорал Андреа, и бросился в погоню, не обращая внимания на то, что связанный Бревнеславович испугано закричал, боясь остаться связанным в одиночестве.
Когда
«Бедная моя рубаха! Она была такая красивая…» — мельком подумал Андреа, ныряя в густое переплетение ветвей и листьев. «И не только рубаха,» — добавил он, когда на первом же метре длинная пружинистая плеть хлестнула по лицу, оставив на нем длинную ссадину. Андреа рефлексивно зажмурился, но ломиться вперед продолжал с той же скоростью, рассчитывая, что не собьется с дороги. Треск и шорох ломаемой зелени к тому же лишил его возможности ориентироваться и по слуху, так что оставалось надеяться лишь на память и удачу. На несколько секунд ему показалось, что ветки вдруг затрещали как-то уж очень громко, и где-то не совсем рядом, но вскоре это ощущение исчезло, а остались только злость на все на свете, да азарт погони.
Переть по зарослям пришлось значительно дольше, чем в первый раз, и вывалился Андреа из них совсем не там, где ожидал. Однако белая скала в качестве ориентира была достаточно хорошо заметна даже в подкатывающих сумерках, и сообразив, в какую сторону двигаться, он бросился туда, надеясь по дороге догнать девушку, и не мытьем, так катанием склонить её к сотрудничеству. Однако, несмотря на то, что бежал Андреа достаточно быстро — хвала сапогам с загнутыми носами, они были легки и удобно сидели, — Ла-Вай-Ли не попалась ему до самого поселка. Лишь когда в наступившей так же резко, как и в прошлый раз темноте впереди замерцали огни, Андреа заставил себя остановиться, и тяжело дыша, принялся быстро соображать:
«Она вряд ли бежала так же быстро, как и я. Хотя могла быть более короткая дорога? Знать бы наверняка! Половина за то, что она прошла наперерез, половина — за то что эта сучка спряталась где-то по дороге, и хихикала, когда я летел мимо. А, какая разница! В любом случае лучше не привлекать к себе внимания… Если я правильно представляю себе этот их Единый сценарий, сейчас меня должна ожидать торжественная встреча, так? Но, если она будет такой же вымученной, как и весь этот обряд, много народу там не будет… О, и на этой искусственности можно будет сыграть!»
Андреа наконец-то развязал веревочки кирасы, и с удовольствием перевесил прогнувшуюся жестянку за спину. Затем осторожно сунул за пояс «древний клинок» — остатки крови Шоколадки в вечерней полутьме виднелись на нем пятнами безобидной грязи. Отряхнулся, пощупал лицо — ссадина здорово болела, и попытался изобразить лучезарную улыбку новоприобщенного, хотя посмотреть на результат все равно было невозможно — ни зеркала, ни хотя бы лужи рядом не оказалось.
«Ладно, и так сойдет. Ну что, как там говорится? Глаза квадратные, и вперед, на ржавые мины?»
— Эй, мужик, как там ржавые? — послышался голос сзади. Андреа вздохнул — еще один читатель мыслей. Ну что ж, если он умеет читать достаточно хорошо, то сейчас исчезнет со скоростью щенячьего визга. Или, для разнообразия, визг
— Я спрашиваю, ржавые ушли? — повторил голос, и Андреа разглядел низкорослого человечка с непропорционально большими ушами, и тут же вспомнил — это был один из мутантов с полянки. Мутант тоже его узнал.
— А, новопереставленный! Что-то ты долго, там в поселке уже костер прогорел, за хворостом для нового пошли.
Андреа соображал чего ответить, но этого не потребовалось, ушастый продолжил сам:
— Ты имей в виду — они у вас все немного сдвинутые в своем едином сценарии. Эту губастую дуру сразу трахнуть не дадут, а до следующего вечера промурыжат. Если невтерпёж, то приходи к костру один, скажи, мол мутанты на ней платье порвали, идешь дескать помочь. Оп-хлоп, полчаса подождать еще никто не помирал, а вам и удовольствия лишнего.
— А что, бывает и платье рвете? — брякнул первое попавшееся Андреа, и ушастый хихикнул:
— А это уж под настроение. Чай, тоже живые люди, бывает заиграемся и… А чего, оно даже дополнительную правдоподобность создаёт.
— М-да. А что ржавые?
— Да тут орали, что мол наезд, наезд! Но коли ты говоришь что их нету…
«Я это говорил?» — удивился Андреа, но перечить не стал, ожидая, что еще полезного скажет ушастый:
— То значит, значит наврали. Ну, бывай, красавец, заходи как-нибудь!
Андреа заколебался, но потом решив, что все равно все решится в ближайший час, не более, сказал:
— Эй, погодь… Вот что: на полянку вашу заверни. Там я кой-какого хламу валяться оставил, посмотри, может пригодится.
Мутант кивнул, и подхватив руками уши, чтоб не загребали пыль, ушел в темноту, туда, откуда только что пришел Андреа, а он сам вновь повернулся лицом к поселку и, помедлив, решительно двинулся туда.
Нового хворосту на площадь уже натащили, но заняться он еще не успел — наваленный кучей на старое кострище, он сильно дымил, застилая белой едкой пеленой все вокруг. «Оно и к лучшему,» — подумал Андреа, выходя на площадь, убранную к празднику — убранство составляли штуки три гирлянды цветов, развешанных на ближайших строениях, и бочонок пива у костра. Судя по запаху, в ожидании триумфатора к этому бочонку личности из публики уже прикладывались не один, и не два раза. Несколько заждавшихся зрителей сидели кружком, шлепая картами, а еще человек десять-двадцать лежали вокруг костра в свободных позах, кто тихо подремывая, а кто и громко храпя. Один из не очень сильно разомлевших заметил Андреа, поднялся на ноги, и поднял за чубук один конец длинной трубы, раструб которой при этом остался на земле.
— …!!! — звук, исторгнутый трубой, не поддавался никакому описанию, ни звукоподражательными словами, ни нотной грамотой, но все-таки что-то бодрящее и торжественное в нем было. Сонные зашевелились, картежники повернули головы от карт…
— Не надо, не надо, погодите! — взмолился Андреа, надеясь, что его голос звучит достаточно естественно. — Я еще не пришел. Ла-Вай-Ли себя в порядок привести должна, ей мутанты платье порвали… — он подумал и добавил грозно: — Но я им отомщу!
— Ну-ну, — скептически отозвался трубач, но от дальнейших комментариев воздержался, и больше веселой музыки играть не стал.