Кружевница из ковена Будриоли
Шрифт:
– Так вы говорите, что Григорий пришел в себя и ударил меня по голове? – Вревский, почти не мигая, смотрел на меня. Он не скрывал своего подозрения.
– Да, именно так и было. Слуга Распоповой ударил вас, но вы успели ответить на удар, - я смотрела на него кристально чистым взглядом. – Григорий снова упал. А потом, ваша милость, и вы потеряли сознание.
– А что случилось с хозяйкой дома? – он, похоже, не спешил верить мне. – Как она скончалась?
– Подозреваю, у нее не выдержало сердце, - соврала я. Но кто мог опровергнуть мои слова?
– Ладно, пусть
– Да, вы правы, ваша милость. Мы приехали сюда с одной целью: спасти Стешу. На ярмарке люди видели, как с девушкой разговаривал слуга Распоповой. Я подумала, что это он виновен в ее похищении, поэтому решилась на этот план, - я рассказала полуправду, немного приукрасив ее. – Я же не могла признаться вам во всем, не зная причины вашего появления в этой усадьбе.
– Что это значит? – барон нахмурился.
– Я предположила, что возможно у вас есть близкие отношения с Ольгой Тимофеевной… - я мысленно застонала, говоря эти неприятные вещи. – С вашей-то репутацией. Кстати, Алексей тоже уснул…
– Единственный из нас! – процедил Вревский. – Мария Дмитриевна, я ведь сразу прекрасно понял, что вы что-то затеяли. Мифическая головная боль, отказ от ужина… А потом ваша кузина отказалась от вина и чая. И мне стало ясно, что в них что-то подмешано. Пришлось делать вид, что я пью вино. Через полчаса уснул Алеша, а следом Распопова. И я решил посмотреть, что будет дальше. Если честно, мне казалось, что вот-вот появитесь вы, но я ошибся. В столовой появился Григорий. Он разбудил свою хозяйку, и они много чего наговорили, думая, что я сплю. Когда Ольга Тимофеевна ушла вместе со своим слугой, я, естественно, проследил за ними.
Я молчала.
– Мария Дмитриевна, вы безрассудны. И да, какой бы ни была моя репутация, я не подлец, - произнес Вревский, после чего поднялся. – Поезжайте домой как можно скорее. С тем, что здесь произошло, я разберусь сам. Если в будущем вам захочется погеройствовать, сообщите об этом мне. Тогда, надеюсь, мы не встретимся в холодном подвале, где вас пытаются проткнуть ножом.
– Так вы не скажете мне, что делали здесь? – задала я последний вопрос, уже зная, что он ответит.
– Нет. Вам это знать ни к чему, - барон направился к дверям. – Собирайте вещи, Мария Дмитриевна.
Спорить с ним я не собиралась. В данный момент все складывалось как нельзя лучше. Распопова больше не станет губить людей, а Стеша вернется домой к родителям. Разве не это главное? Тем более никто серьезно не пострадал.
Но в голове все равно крутилась предательская мысль: «А что, если бы я сразу рассказала мужу правду?».
Вот только поверил ли бы он мне? Наверняка посчитал бы за дуру, услышав рассказы о ведьмах, колдовстве и жертвоприношениях. Нет, обычному человеку не нужно сталкиваться с мистической стороной жизни. Пусть лучше мой
* * *
Когда экипаж с супругой скрылся в заснеженной аллее, Вревский еще раз взглянул на рукав своего камзола. Как странно… на нем остались следы пороха. Он подошел к столу, на котором лежал пистолет. Мария сказала, что его достали у него из-за пояса, когда выносили из подвала. Ствол был чистым. Значит после того как его ударил Григорий все-таки что-то произошло. Но что? В обрывках памяти мелькало нечто странное, похожее на ночной кошмар. Вот только это действительно могло ему присниться и никак не являлось воспоминаниями.
Вревский отправил в город своего слугу, чтобы передал начальнику Тайной канцелярии письмо, в котором были изложены все события. А сам взялся опрашивать крепостных. Бедные люди никак не могли понять, каким образом уснули, но известие о смерти барыни вызвало в них такую радость, что некоторые даже расплакались.
У Вревского же волосы дыбом становились от того, что он услышал от них. Распопова творила ужасные вещи. Оставаться в этом доме было выше его сил, но он должен был дождаться графа Кушакова.
* * *
Радости Акулины и Ивана не было предела. Они и плакали, и смеялись, обнимая ослабевшую Стешу. Мы еле оторвали счастливых родителей от нее и увели девушку в комнату, чтобы уложить в кровать. Надя сразу отправилась на кухню, чтобы приготовить лекарство. Алексей ушел в конюшню проведать Ахбазана, а Елизавета взялась за приготовление ужина. Бедная женщина никак не могла успокоиться, вспоминая ужасные события. Я же пила чай на кухне, размышляя, чем себя занять. Экономка словно прочла мои мысли.
– Мне нужно чем-то занять руки! Сердце до сих пор не на месте! – она повязала передник, схватилась за кастрюлю, но потом присела рядом со мной. – Деточка, ты должна знать, что если после обряда твой муж в течение трех дней зайдет в церковь после заката солнца, он может все вспомнить.
– Что? – я отставила чашку. – Но почему я только сейчас узнаю об этом?
– Потому что у меня уже память не такая как в молодости! – фыркнула Елизавета. – Забыла! Ну, ты-то переживать брось. Чего ему там делать вечером? Он, наверное, туда и днем не особо ходит.
Тут я с ней была согласна. Вряд ли Вревский такой набожный, что ему приспичит в ближайшие дни посетить храм. Все будет хорошо. Нечего себя накручивать.
Допив чай, я поднялась к себе и села за стол рисовать эскизы. Перед глазами стоял шатлен французского шпиона. Вот его подобие я и попробую изготовить, украсив полудрагоценными камнями. Кстати, нужно будет посоветоваться с ювелиром по поводу вещичек, которые вешают на шатлен. Их можно было сделать из серебра или золота. Ножнички, наперсток, крючок для пуговиц, флакончик для духов и даже записные книжки. Странички последних вполне могли быть изготовлены из слоновой кости. Но это для особо модных и богатых клиенток. Рисуя эскиз шатлена, я вдруг подумала, что неплохо было бы сделать и сумочки в похожей технике. А если это будет комплект? Шатлен и ридикюль, украшенные одинаковыми камнями?