Крылатое племя
Шрифт:
воздухе, будто большие хлопья снега, медленно опускаются на улицы.
Развернувшись над Будапештом, снова повернули к Дунаю и по его руслу пошли к своему полевому
аэродрому. Посадка в туманной мгле оказалась труднее полета. Посадочной полосы совсем не видно.
Ракеты выглядели светлой точкой в этой серой мгле.
По радио я попросил:
— Поставьте ракетчиков вдоль полосы. Укажите ее направление.
Только после этого смогли сесть.
На аэродроме узнал
Несмотря на это, наше командование не отдавало приказа о штурме города. Было сделано все для
сохранения столицы Венгрии от разрушения, для спасения [132] жизни ее граждан. Это был величайший
акт гуманности командования советских войск.
Мы с Орловым совершили еще четыре полета над Будапештом и опять сбрасывали листовки. После
каждого из них нас встречал командир дивизии. Когда 2 января необычное задание было полностью
выполнено, генерал сказал:
— Молодцы, ребята! Спасибо!
А на следующий день пришла телеграмма командующего 17-й воздушной армии: «За отличное
выполнение ответственного задания командования по разбрасыванию листовок над Будапештом в
сложных метеорологических условиях объявляю благодарность...»
В январе установилась наконец ясная погода. Большую активность начала проявлять авиация
противника, и на фронте шли непрерывные воздушные бои.
Один из этих дней для меня чуть не стал роковым. Мне было приказано группой в 18 Ил-2 под
прикрытием 24 истребителей нанести штурмовой удар по вражеской танковой колонне.
Вышли на цель. Стали пикировать на танки и автомашины.
Во время второго захода слышу по радио: «Товарищ командир, вы горите!»
Воздушный стрелок подтверждает, что из-под фюзеляжа идет густой черный дым.
Гореть в воздухе было не впервой, но мне всегда удавалось на большой скорости сбить пламя и спасти
машину. Поэтому сейчас я тоже особенно не встревожился, а передал командование группой
заместителю и с высоты 1300 метров бросил самолет в пикирование. Дым черным шлейфом потянулся за
нами. Вышел из пике лишь на высоте 30 — 50 метров. Но воздушный стрелок опять докладывает:
— Горим!
Оказывается, зенитный снаряд попал в масляный радиатор и поджег масло. А над масляным радиатором
находились бензиновые баки. Если огонь дойдет до них — взорвемся. Но теперь с парашютом не
прыгнешь: мала высота. Оставалось попробовать сесть на фюзеляж и покинуть горящий самолет. [133]
На скорости 160—180 километров в час самолет коснулся земли и заскользил, как на лыжах. Казалось, сама железнодорожная насыпь, которая находилась в полусотне
Самолет, не в состоянии погасить скорость, с силой врезался в нее. От удара я потерял сознание. Когда
пришел в себя, увидел у борта кабины двух наших солдат. Один из них тряс меня за плечо и торопил:
— Товарищ летчик, бежим! Вон там, в овраге, фашисты.
Мы со стрелком как могли быстро вылезли из самолета и побежали в сторону наших траншей. Фашисты
стали обстреливать нас минометным и пулеметным огнем. Кругом рвались мины, свистели осколки и
пули.
И тогда над полем появились 11 штурмовиков и 24 истребителя. Оказывается, это Орлов по радио дал
команду:
— Все на помощь командиру!
Самолеты навалились на вражеские минометы и пулеметы так, что заставили тех приумолкнуть. И когда
вражеский огонь прекратился, мы без помех добрались до наших траншей.
Есть у поэта Твардовского прекрасные строки:
У летчиков наших такая порука,
Такое заветное правило есть:
Врага уничтожить большая заслуга,
Но друга спасти — это высшая честь!
У меня, не раз испытавшего силу беззаветной боевой дружбы, есть особые основания свято помнить эти
замечательные строчки...
* * *
Будапешт давно позади. Советская Армия вышла уже на подступы к Берлину. По всему видно: до конца
войны совсем недалеко.
Наш аэродром располагался близ деревни Орци, несколько севернее города Капошвар. Действуем по
скоплениям вражеских войск и техники. Сегодня тоже получили боевую задачу нанести штурмовой удар
по железнодорожному узлу. Разведка обнаружила там несколько воинских эшелонов. [134]
Скоро вылет. А пока, примостившись на ящике возле землянки, лейтенант Орлов заканчивает бритье.
Собственно говоря, в этом не было особой необходимости, так как борода пока не доставляет Пете
больших хлопот. Впрочем, втайне этим он как раз и огорчается: один из лучших летчиков части Орлов, как многие из молодежи, мечтает выглядеть солиднее.
— Не беспокоит? — шутливо спросил я.
— Я и сам могу кое-кого побеспокоить, — отшутился Петя, аккуратно укладывая бритвенный прибор.
— По самолетам! — вдруг прозвучала команда.
Большая группа наших штурмовиков под прикрытием истребителей точно вышла на цель. Построившись
в круг, ринулись штурмовать вражеские эшелоны.
Фашистские зенитчики открыли сильный огонь. Вокруг нас заклубились вспышки разрывов. В само лет
Орлова угодил снаряд. Повреждение давало летчику право спросить разрешения выйти из боя и под