Крылатые гвардейцы
Шрифт:
Почти одновременно Титов нырнул под другого «мессера» и, сделав «горку», полоснул очередью по зеленовато-рябому брюху. Фашистский самолет перевернулся через крыло и торопливо нырнул за сопку.
В небе адская карусель. Надрывный рев напряженных до предела моторов заглушал стрекотание пулеметов. Огненные трассы пуль исчертили небо в разных направлениях: стреляли мы, стреляли в нас. Перемешались и краснозвездные истребители и машины с черными крестами на плоскостях. Каждый старался зайти противнику в хвост.
Мельком оглянувшись назад,
— Фашисты собираются удирать.
Действительно, три оставшихся бомбардировщика легли в вираж, пытаясь уйти к линии фронта. Мы бросились за ними. Но «мессерам» все-таки удалось удрать: у нас кончалось горючее.
Я дал команду возвращаться. На последних каплях бензина дотянули до аэродрома. Когда шел на посадку, вдруг почувствовал, что болят ноги.
Ноги болели, а сердце ликовало, — значит, могу летать, могу драться и побеждать.
На аэродроме я попросил своего техника Михаила Дубровкина нарисовать красной краской на борту моего истребителя седьмую, такую дорогую для меня звездочку.
Долго еще длилась война. Много было опасных и трудных боев. И одиночные схватки и массовые воздушные сражения… Но первый, сбитый после госпиталя самолет никогда не забуду. Спасибо тем, кто возвратил меня к жизни и борьбе.
Боевой счет истребителей-североморцев рос с каждым днем. У многих на личном счету было десять и более сбитых машин врага. Я тоже сбил десять фашистских стервятников. Хорошо чувствовать себя настоящим воином в нашей дружной боевой семье!
И еще огромная радость: я стал коммунистом. Сражаясь, редко вспоминал о своих искалеченных ногах, хотя временами острая боль мучила меня. По тревоге вместе с другими летчиками я летал на перехват гитлеровских самолетов, продолжавших рваться к Мурманску.
13 мая 1943 года сбил «Мессершмитт-109», через десять дней, прикрывая действия наших кораблей в районе Эйна-Губа, уничтожил еще одну вражескую машину, а еще через день мой боевой счет снова увеличился на единицу.
Командование послало меня в тыл получать новые самолеты для нашего полка. На эту поездку ушло много времени. Вновь в воздушных боях я начал участвовать только в октябре 1943 года.
Шли фронтовые дни и месяцы.
Мы сбивали вражеские машины в воздушных боях, прикрывали наши военные корабли во время морских сражений.
…19 августа 1944 года в три часа утра меня вызвали в штаб полка. Погода в тот день стояла отвратительная. Разгоняя волну, шквалами налетал сильный ветер. Порывистый, холодный, он дул и на берегу. Преодолевая сопротивление ветра, я с трудом добрался до командного пункта полка.
После гибели Героя Советского Союза П. Г. Сгибнева командиром нашего полка назначили гвардии подполковника Д. Ф. Маренко. Он и объяснил мне задание. На вражеской территории, в семидесяти километрах от
— Вы будете прикрывать этот самолет, — сказал мне Маренко. — Сами понимаете, задание очень ответственное: речь идет о спасении наших людей. Основная трудность для вас — пройти незамеченными над линией фронта. Нужно надежно прикрыть морской бомбардировщик в то время, когда он будет снимать экипаж на Сол-озере. Останетесь в этом районе до тех пор, пока к вам не подойдет смена наших истребителей. Будьте осторожны, не забывайте: вы летите на вражескую территорию. Имейте в виду, при взлете вас будет сносить в сторону. Сильный боковой ветер. Предупредите об этом своих летчиков. Сигнал на вылет — две красные ракеты.
— Разрешите выполнять, товарищ подполковник. Маренко пожал мне руку.
— Желаю удачи.
Товарищи ждали меня на стоянке. Я рассказал о предстоящем полете, и они поспешно разошлись по своим машинам. Сделав круг над аэродромом и покачав на прощание крыльями, мы взяли курс на Сол-озеро.
Шли на бреющем полете [1] . Внизу проносились чахлые северные березки, сосенки, кустарники, мелькали огромные валуны и гранитные скалы. По карте и часам я убедился, что мы идем точно — и по курсу, и по времени.
1
Высота бреющего полета от 25 до 100 метров от земли.
— Скоро будем у цели, — сообщил я товарищам. — Ведите круговое наблюдение, чтобы нам на головы не свалились «мессеры».
Вот и Сол-озеро. На беспокойной его поверхности я вижу самолет МБР-2, который должен взять летчиков, совершивших вынужденную посадку. Над озером барражировали наши истребители. Мы легким покачиванием с крыла на крыло поприветствовали их, и они ушли к линии фронта. Наши самолеты легли в вираж над Сол-озером.
Мы дежурили около часа. Никто не мешал спасательным работам. Дождавшись смены, полетели на свой аэродром. Заходя на посадку, я услышал взволнованный голос командира полка, он открытым текстом передавал по радио:
— Гвардии капитан Сорокин Захар Артемович, поздравляю с присвоением вам высокого звания Героя Советского Союза!
На некоторое время я растерялся, волнение сдавило горло. Только через минуту, придя в себя, смог ответить:
— Служу Советскому Союзу!
Приземлившись, я не смог выбраться из кабины. На плоскость забрались летчики и техники. Они вытащили меня из машины вместе с парашютом и начали подбрасывать вверх.
Командир полка еще раз поздравил меня.
— Снимай скорее парашют, Захар Артемович, сейчас митинг начнется, выступишь, — сказал он.