Крылов
Шрифт:
— Черт знает что, куда это годится. Никаких испытаний не делать. Сказать, чтобы Глас уезжал.
Это весьма разумное восклицание-распоряжение последовало тогда, когда министру доложили мнение командира корабля, который должен был обеспечивать и подстраховывать испытание гласовского изобретения. Командир произнес следующую тираду:
— Эта посудина только от корабля отойдет — потонет, я таких испытаний допустить не могу.
Но не так-то просто было выполнить, как могло показаться, министерское распоряжение: за технически неграмотного авантюриста, которого в нарушение контракта якобы обижало
Тогда, зная умение заведующего Опытовым бассейном обходиться с подобными любителями легкой наживы, министр попросил его по возможности скорее уладить дело. Попав в опытные руки, Глас выторговал три тысячи рублей наличными, и «франко-вагон» был переправлен за границу вместе со своим ненужным изобретением.
Среди подобных изобретателей были, так сказать, и надводники, барьер для них выставлялся такой же жесткий и непреклонный.
В отличие же от мнимых истинным изобретателям и людям, предлагающим то или иное усовершенствование, Крылов оказывал всяческое внимание и помощь.
Ознакомившись с проектом минного подводного заградителя, который представил техник М.П. Налетов, Крылов рекомендовал Бубнову, занимавшемуся тогда подводным судостроением, рассмотреть предложенный проект самым тщательным образом. В приложении к направляемой документации Крылов писал: «Расчеты г. Налетова произведены правильно, подробно и обстоятельно. Проверить численные результаты я не имел возможности, но все они представляются рациональными и правдоподобными». Поддержанный словом и делом, талантливый изобретатель довел свой проект в 1915 году до воплощения в жизнь. Подводный минный заградитель под названием «Краб» конструкции Налетова сыграл немаловажную роль в охране важных черноморских портов и морских коммуникаций.
Показательна в этом смысле и крыловская настойчивость при внедрении в практику минного дела торпедного замыкателя, изобретенного машинистом бассейна Александром Евгеньевым. Несмотря на то, что замыкатель Евгеньева был одобрен испытательной комиссией как показавший наиболее верный принцип действия, чем иностранный аналогичный замыкатель Матиссена, был проще и лучше, артснабженцы продолжали заказывать последний. Тогда Крылов обратился с рапортом к главному инспектору минного дела, в котором не только отстаивал изобретение подчиненного, но и потребовал выплаты ему премии за каждый изготовленный замыкатель.
«Большому кораблю — большое плавание»; все настойчивее и тревожнее звучал вопрос, вылившийся после русско-японской войны в набат: каким должен быть воссозданный флот? Из каких типов кораблей он должен состоять, чтобы его мощь соответствовала силе велпкои державы?
Собственно, с приходом в Опытовый бассейн профессора Крылова вся научно-исследовательская деятельность этого важного отдела в системе кораблестроения была подчинена ответу на этот коренной вопрос.
Начались поиски типов кораблей, которые достойны понести андреевский флаг. Прежде всего следовало проанализировать, что составляло флот прежний, приняв во внимание его остатки на Балтике и на Черном море. И второе: произвести критический анализ состояния флотов в передовых странах — Германии, Франции, Англии. Особенно — Англии, «правительнице морей», откуда просочились не подлежащие сомнению
Первое как очевидно, так и печально. 23 года русским флотом управлял великий князь Алексей, известный к тому же как «семь пудов августейшего мяса». Его распределения субсидий на флот отличались преступной оригинальностью: сначала он брал себе, затем давал ей, то есть нетанцующей балерине М., которая придерживалась французской ориентации, а может быть, и Второго бюро, как во Франции называлась военная разведка. Иностранные фирмы покрывали великокняжеское воровство очень своеобразной рационализацией на строительстве кораблей. Недостаток денег есть недостаток, поэтому один крейсер недобронировался, другой недовооружался; один броненосец был трехвннтовым, другой, того же типа, приводился в движение двумя винтами.
Крылов вспоминал: «Петропавловск», «Севастополь» и «Полтава» явились первыми однотипными между собой броненосцами; зато следующая серия: «Пересвет», «Ослябя» и «Победа» хотя и были между собой однотипны, но в отношении предыдущих явились как бы ублюдками (не то крейсеры, не то линейные корабли, с главной артиллерией из четырех 10-дюймовых орудий, тогда как на всех броненосцах было по четыре 12-дюймовых)».
По его заключению выходило, что «было построено множество броненосцев и броненосных крейсеров, но это «множество» являлось только собранием отдельных судов, а не флотом».
Выходило также, что принимать в расчет оставшиеся на Балтике броненосцы и крейсеры, такие, как «Цесаревич» и «Слава», «Россия» и «Громовой», как основу нового флота было нельзя — они больше держались кронштадтской стенки, чем курса в открытое море и тем более курса на сближение с противником. А последний проступал все отчетливее, невзирая на обмены любезнейшими посланиями и даже встречи в нейтральных водах яхт царствующих особ из домов Романовых и Гогенцоллернов. Германия педантично готовилась к войне.
К концу 1906 года сведения об английских дредноутах конкретизировались в виде технических данных о скорости хода, вооружении, мощности машин.
Опытовому бассейну было выдано техническое задание: провести испытания моделей с последующей разработкой теоретического чертежа на корабль, который обладал бы скоростью хода 21 3/4 узла. Не менее впечатляющими были и другие характеристики линейного корабля самого недалекого будущего, этот линкор должен был стать ядром флота. Его главное вооружение состояло из двенадцати 12-дюймовых орудий, размещаемых в четырех трехорудийных башнях в казематах. Корпус линкора бронировался от 6 до 9 дюймов по всему борту.
И скоростью, и бронированием, и вооружением этот корабль должен был превзойти самый сильный и быстроходный в мире английский «Дредноут». Сжатые сроки по выполнению заданий гарантировали замышляемое опережение.
Началась интенсивная работа: двадцать моделей прошло полнопрограммные испытания и… поочередно были отвергнуты. Одну отводили из-за какого-нибудь размерного показателя, что при выполненной натуре могло сказаться на технических или мореходных качествах, на другой вызывал сомнение обвод будущего линкора.