Крылья Агнессы
Шрифт:
До последнего сомневался, может, стоит, выйти, как вошёл. Но вот я уже схожу на перрон и подаю документы проверяющему офицеру.
— Вам следует заменить паспортную книжку, господин Сабуров, — говорит вызывающе полицейский, продолжая внимательно изучать документы. — Ваша устарела. Хм, Владивосток. Какова цель посещения столицы?
— Командировка, я поручик с Шестого хабаровского гусарского полка, дислоцированного ныне во Владивостоке. Вот командировочный с печатью.
— Так, а где ваш багаж, вы же едете с самого Владивостока? — Подключился второй офицер
— Господа полицейские, сколько вы ещё будете мурыжить князя?! — Воскликнул подскочивший к нам мужчина в светлом костюме. Таком блестящем и идеально выглаженном, что я подивился.
А ещё этот обворожительный голос, как у артиста, какому сразу во всё сказанное веришь.
Сам невысокий, темноволосый, на вид крепкий, лет тридцать ему. Короткая аккуратная стрижка выглядывает из–под шляпы цилиндрической, глазами зелёными прямо в душу смотрит, как обычно попрошайки голодные делают. И это придаёт ему особого обаяния в сочетании с безупречным образом.
— Какого князя?? — Возмутился полицейский с моей паспортной книжкой в руках.
— А вы, собственно, кто? — Подхватил второй, накатывая на незнакомца.
— Татищев Сергей Семёнович, частный сыск, — представился мужчина с улыбкой ослепительно белозубой. — А это Сабуров Андрей Константинович, помимо гусарского чина ещё и князь приморский. По заверениям небесного гвардейца подполковника Зотова, поручителя и друга, наш князь скромный и воспитанный. Титулом не кичится. Приходится вот мне.
— Батюшки, — ахнули полицейские, расступаясь.
— А по одёже и не скажешь, ваше высочество, — добавил офицер, возвращая паспортную книжку. — Примите извинения за неудобства, обознались. Хорошего пребывания в столице, Андрей Константинович!
Покивал всем отступающим служивым, как дурак, подозревая, что где–то всё же сарказм проскочил в этой быстрой полемике.
Татищев в упор подошёл, сияя. Ещё раз представился, я в ответ.
И понял, что начало пошло не по плану. Подполковник инструктировал, что встретит его человек и повезёт к детективу. А детектив, похоже, решил не ждать восьми вечера. Пожаловал сам. К чему бы это?
Пожали друг другу руки.
— У вас сильная хватка, сударь, — похвалил сыщик, скривившись даже. — Прошу за мной.
Заметил, как он мельком посмотрел на мою руку. А может и на сапоги.
Двинул за ним без вопросов, стараясь не зевать. Хотя очень трудно это сделать! На нашем перроне людей мало, казачий взвод сопровождения уже умотал. А вот по соседним площадкам целые толпы ходят, кто с поездов, кто на поезда. Здание вокзала огромнейшее, я и не думал, что умеют так строить! Одни только колонны белоснежные метров десять в высоту. Сверху над входной аркой герб Империи золотой барельефом выполнен с человеческий рост. Варежку всё же раскрыл. Но Сергей Семёнович тут же о себе напомнил, поторопив в здание.
Внутри, как на рынке, только вместо торговых лавок билетные кассы, да скамеек тьма. Циферблат часов огромный наверху, с другой стороны второй и третий этажи с внутренними балконами. Киосков с сувенирами понатыкано,
— Иностранцев понаехало этим летом очень много, — комментирует сыщик. — Но и к лучшему, полицейских отвлекают. А вы, князь, совсем без багажа? Да и костюм на вас никуда не годится. Из моды лет сорок как вышел.
— Посоветуйте где приобрести и подскажите, что в моде, я куплю, — отвечаю спокойно.
— Вот это другой разговор, — похвалил, выводя к выходу на улицу. — И в цирюльню сходить нужно. Иначе полиция будет тормозить вас на каждом шагу. А это нам совершенно ни к чему.
— Схожу и в цирюльню, — отвечаю неуверенно, вылавливая неоднозначные взгляды встречных прохожих дам и господ.
Мда. Мода в столице совершенно иная, нежели у нас. Здесь костюмы с галстуками мужчины носят. Женщины же по–всякому изгаляются.
Пройдя здание насквозь, выходим на улицу, и в груди происходит очередной «ах» от простирающейся картины. И всё это с резким контрастом от смены людского гомона внутри на уличные звуки. Птичек чириканья под солнышком, стука копыт, гудков, шума лёгкого ветерка.
Привокзальная площадь, как три плаца училищных вместе, усеяна экипажами с яркой росписью, есть и автомобили! Посередине памятник беломраморный с всадником метра под три. Дороги вокруг широкие и вымощены камнем гладко, дома массивные, и все с барельефными росписями, на каждом фасаде отдельное искусство зодчий выдаёт. Деревья и кусты, аккуратно выстриженные, вдоль по вымощенному камнем тротуару растут.
Впереди набережная облагороженная, под лучами дневного солнца блики от воды праздные идут. Кораблики по ней ходят прогулочные. Дальше до горизонта домов да дворцов не счесть. Золотые купола соборов и церквей блестят высоко, слепя не хуже солнца. Башня, в небо уходящая, чуть правее сразу в глаза бросилась. На ножках в виде пирамиды конструкция, широкая у основания и тонкая вверху.
На крыльце Сергей Семёнович не стал торопить, дал мне минуту переварить увиденное.
— Николаевская башня, высота 375 метров, парижскую Эйфелеву переплюнули на сорок пять метров, — прокомментировал он обыденно. — Полагаю, вас тут лет шесть не было, раз так удивляетесь.
— Десять.
— Что ж, поздравляю. Много интересного за удовольствие познать. Ведь Иркутск десять лет назад и Иркутск сейчас — это совершенно разные города.
— Скажите, сударь, вы ещё не нашли её? — Озвучил то, что меня действительно волнует.
— Нет, к сожалению, пока топчемся на месте, — ответил, подозрительно посматривая на прохожих, и двинул дальше. — Но не расстраивайтесь, никуда она из столицы не денется.
— К чему такая уверенность? — Спрашиваю ровняясь.
— Тайна следствия, сударь, поэтому не могу сказать. Но уверяю вас, зацепки есть и они весомые.
Вышли на широкий тротуар и двинулись вправо вдоль здания вокзала. Дамы и господа парами и по отдельности прогуливаются через каждые тридцать–сорок метров. Шляпки у всех, непривычно на голове такое видеть. Похоже, один я без головного убора и хожу.