Крылья беркута
Шрифт:
Надя поблагодарила.
— Ну, а что вы скажете насчет маленького закусона? — спросил Зубов.
Наде хотелось сказать, что она ни на какие закусоны не придет — ни за что.
— Я немного устала...
— Но, мадемуазель, — голосом, полным сожаления, сказал подполковник Викулов, — вы нас огорчите. Это же в честь вашего благополучного прибытия!
Надя поняла, что отказываться бесполезно, она только напрасно потратит на разговоры время, а ей как можно скорее надо узнать, где же Рухлин.
— Хорошо, господа... Я приду.
Зубов бурно зааплодировал.
— В семь вечера! —
Не в пример своему отцу, Виктор Рубасов оказался веселым, жизнерадостным и разговорчивым. Ему, видимо, надоело постоянное общество офицеров, он был рад свежему человеку и болтал без умолку. Пока они прошли огромный двор, Надя уже знала, что Виктор женат, что его жену зовут Олей, что она живет здесь же и вечером он познакомит со своей женой. Случайно узнала Надя и о том, что сотник Рухлин утром уехал в Южноуральск.
— И знаете зачем? Папа поручил ему доставить вас.
— Меня?
— Да. Это, кстати сказать, уже вторая попытка.
Надя слушала болтовню поручика, старалась не пропустить ни слова и в то же время думала: если Рухлин уехал утром, то уже ночью он может возвратиться в Соляной городок. Привезет ли он Ирину Стрюкову или и на этот раз похищение не удастся — это не имеет значения. Надя знала одно: до появления этого человека ей необходимо разузнать все о Семене, о боеприпасах и исчезнуть из Соляного городка. Как мало времени в ее распоряжении! А тут еще этот офицерский вечер...
— А вон и моя Олюшка.
Из караульной будки у массивных железных ворот вышла невысокая молодая женщина в беличьей шубке и такой же шапочке.
Увидев мужа, она бегом бросилась навстречу. Не обращая внимания на Надю и посмеиваясь, она принялась оживленно рассказывать поручику, как ее задержали в воротах и вот пришлось возвращаться домой за пропуском.
— Поделом тебе, не забывай, — пожурил Виктор.
— Нет, ты понимаешь, говорю часовому: «Вы меня знаете?» Он отвечает: «Знаю». — «И кто же я?» — спрашиваю. «Сноха его высокоблагородия господина полковника». — «Ну и пропустите». А он свое: «Без пропуска не положено».
— Олюшка, познакомься, пожалуйста, с нашей гостьей. Это долгожданная Ирина Ивановна Стрюкова.
Эти слова произвели на жену поручика магическое действие. Лицо Олюшки тотчас преобразилось, исчезла веселость, и вместо нее набежал не то испуг, не то серьезность, а глаза взглянули на Надю с нескрываемым любопытством.
— Вы? Правда? — спросила Оля, взглядом окинув Надю с ног до головы. — Боже мой, вот вы какая!
— Какая? — удивилась Надя.
— Не знаю. Но не такая, как я себе представляла. Мне казалось, что вы очень столичная, модная.
— Ну, что ты, — возразил Виктор. — Ведь Ирина Ивановна — офицер.
— Правда, да? Как это интересно! А вы куда, к нам?
Виктор объяснил, куда они направляются, и Оля решительно увязалась за ними.
В караульной будке первым протянул пропуск Виктор, за ним Надя, потом Оля. Вошли во второй двор, окруженный высокой каменной стеной с башенками, смотревшими во все стороны узкими оконцами-бойницами.
Надя когда-то приезжала в Соляной городок и знала, что в давние времена здесь
Во дворе Надя увидела высокие бесформенные нагромождения, прикрытые полотнищами брезента.
Местами из-под брезента выпирали углы, словно ребра, и Наде нетрудно было догадаться, что здесь сложены в штабеля ящики. Неужто это и есть тот самый английский «гостинец», о котором ей поручено узнать? И, скорее всего, так оно и есть. На одном из брезентов она прочла надпись по-английски и на другом...
— А вот здесь ваше жилище, — сказал Виктор, когда они подошли к приземистому кирпичному зданию, в окнах которого виднелись массивные железные решетки.
— Не жилище, а тюрьма, — сказала Оля. — Вам не кажется, Ирина Ивановна?
— Пожалуй, вы правы. Хотя нет, тюрьма осталась там, позади. Я так устала от этого ада! У вас мне и простая халупа покажется дворцом.
— У Ирины Ивановны, Олюшка, большое горе. Красные расстреляли отца.
Оля всплеснула руками.
— Боже мой, какой ужас! Но вы не будете у нас одиноки, мы не дадим вам тосковать. Можете располагать мной как хотите. Правда, Виктор?
— Да, да, конечно.
— Вот какие они звери, — продолжала возмущаться Оля. Мне иногда, знаете, казалось, когда наши расстреливали их, ну, после допроса, что все-таки это слишком жестоко. А Виктор всегда сердился и говорил, что смерть для них — благо, они заслуживают самой ужасной казни. И он прав.
Оставшись одна, Надя почувствовала себя страшно усталой. Не раздеваясь, она опустилась на стул и закрыла глаза.
Комната была настолько прокурена, что становилось тяжело дышать. Надя подумала о том, что еще ночью здесь находился один из самых ярых ее врагов. Ей просто повезло. Если бы не случай, не миновать ей встречи с Рухлиным и тогда... Надя не хотела думать о том, что случилось бы тогда. Главное — сейчас все обошлось благополучно, мало сказать благополучно — ее приняли не только внимательно, но даже ласково и заботливо.
Надя невольно улыбнулась: хорошо придумал Кобзин, и эти одураченные контрразведчики встречают ее, как миллионершу Ирину Стрюкову; а как бы хотелось взглянуть на их физиономии, когда они узнают, перед кем расшаркивались, на кого расточали свое внимание и заботу! Но это случится, обязательно случится! Лечь бы, полежать немного, но противно прикасаться к постели, где минувшей ночью спал Рухлин.
Пожилой казак принес вещи и сказал Наде, что ему велено быть у нее денщиком.