Крылья черного ворона
Шрифт:
— Петер не мог ни о чем спрашивать, потому что не знает здешнего языка, — вставил Хейке.
— Он спросил только о… Он сказал только одно слово, назвал одно имя…
Она еще не произнесла его, но Хейке уже знал, о чем идет речь.
— Никола?
Она кивнула, едва сдерживая слезы. Это была та самая служанка, которая в свое время с такой скорбью смотрела вслед Иву.
— Господин Петер был таким красивым юношей, — прошептала она. — Они все были такими…
«Петер
— И он пошел туда? Ты показала ему дорогу?
Она, плача, кивнула.
— Куда он пошел?
Вместо девушки ему ответил трактирщик:
— Эта юная Никола всегда умоляет о помощи. Постоянно. Безнадежно, душераздирающе. И всякий раз это плохо кончается. Княгиня…
— Замолчишь ты или нет? — истерично воскликнула его жена. — Ты хочешь погубить нас всех? Мы ничего не знаем! Ничего, слышите?
— Куда он ушел? — упрямо повторил Хейке.
— Тебе нужно идти к Таргул Штрегешти, — печально произнес Жено. — Идти по дну ущелья, до конца. Но неужели ты действительно собираешься?..
— Пусть идет! — крикнула его жена. — Он приносит нам одни неприятности, подвергает нас опасности.
Хейке тут же отправился в путь. Мира побежала за ним.
— Ты пошел искать Петера? Я пойду с тобой!
— Нет, ты…
Пристально посмотрев на нее, он заметил в ее глазах страх.
— Что-нибудь случилось ночью? — тихо спросил он по-немецки.
— Окно… — кивнула она. — Мне снился сон, что…
— Ладно, пойдем, — решил Хейке.
Трактирщик настоял на том, чтобы они позавтракали, и они нехотя согласились, выпив немного молока и прихватив с собой по куску хлеба. Они собирались съесть его по дороге.
Жено озабоченно смотрел им вслед. Но он надеялся, что Хейке удастся освободить и Петера, и Таргул Штрегешти.
Зато у его жены не было никаких иллюзий.
Отойдя на некоторое расстояние от постоялого двора, Хейке сказал:
— Расскажи, что тебе снилось.
— Но это был всего лишь кошмар…
— Я сам решу, что это было, рассказывай!
Он был сам удивлен своей предприимчивости. Он, добродушный Хейке, которому все родители в Планине доверяли своих детей и были спокойны за них, теперь ощущал в себе непонятную ему самому силу. Что это была за сила, он так и не узнал. Да ему и незачем было это знать.
Однако…
«Господи, помоги нам, — думал он. — Эта деревня, эта долина вызывают во мне леденящий страх!»
Мира рассказала ему о мертвецах и о том неопределенно-жутком, что пыталось проникнуть через окно в ее комнату. И она была изумлена
— Петер просто идиот, что пошел туда, — взволнованно произнес он. — Нам нужно уносить отсюда ноги. И как можно скорее! Я был тогда слишком самоуверен, сказав, что смогу решить проблемы этих селян. Теперь же я чувствую, что не смогу этого сделать!
— А как же Петер? Разве мы не пойдем?..
— Конечно, мы пойдем туда! Мы заберем его и сразу же покинем это место! Видишь этих лошадей? Они потеряли своих хозяев. Так что мы их возьмем себе, — заключил он, когда они вышли на луг.
— Мы присвоимих себе?
— Да. Никто здесь не хочет их брать.
— Ах, как чудесно! Мы сможем все трое скакать верхом! У меня никогда не было лошади! Но это вовсе не значит, что я должна уводить у кого-то коня…
— Конечно, нет, но ты заслужила это, столько лет промучившись со своим отцом.
— О-о-ох, — вздохнула она. — Какие они красивые!
— Да, это породистые лошади. Как ты думаешь, они будут есть хлеб?
Он позвал лошадей. Лошади повели ушами и поскакали прочь. Хейке приблизился к ним, они снова тронулись с места.
— Да они совсем одичали, — удивленно произнес он. — Вот что значит лишиться хозяина!
Оставив лошадей в покое, он посмотрел в сторону долины.
— Да… И куда же мы теперь пойдем?
— Просто пойдем по тропинке, — сказала Мира.
Он посмотрел, куда она показывала.
— Ах, да, конечно, там есть тропинка!
Мира пристально посмотрела на него.
— Ты, что, плохо видишь? — спросила она.
— Нет, — задумчиво произнес Хейке. — Нет, я вижу нормально.
Его внимание было отвлечено двумя воронами, которые кружили над их головами и над покрытым лесом холмом.
«Интересно, не они ли вчера вечером нападали на Миру? — подумал он. — По пути в деревню. Они достаточно крупные…»
«Крылья ворона…»
Мира болтала без умолку. Ее беспокойство о Петере было трогательным.
«Эта корова», — сказал о ней Петер.
Как это было несправедливо! Прошлым вечером Хейке не успел разглядеть Николу, и ей наверняка было несладко в когтях княгини, из которых она никак не могла освободиться; но если Петер не заметил душевных качеств Миры, он просто дурак!
Они обогнули скалу, и перед ними открылась гряда холмов в голубоватой дымке.
— Посмотри! Смотри же! — крикнула ему Мира. Хейке взглянул туда, куда она показывала.