Крылья черного ворона
Шрифт:
Но им предстояло увезти ее отсюда. Это было жизненно важно.
Ему было интересно, каким образом Феодоре удается держать ее в своих руках и почему эта женщина-призрак хочет властвовать над живой девушкой?
Хейке расправил плечи: теперь он знал, с чем ему предстоит бороться. Ему предстояла благородная схватка за своего друга и за эту удивительную девушку, подобных которой он не встречал.
Никакого значения не имело то, что эта девушка предпочла его друга. Это обстоятельство делало борьбу более
— А вот и они, — беспечно сказала Феодора. — Могу я представить вас друг другу? Это Никола, моя родственница. А это друг Петера.
Хейке хотел было пожать Николе руку, но та с отвращением отдернула ее. Никогда до этого он не чувствовал себя таким уродом!
— Петер, твой друг пришел, чтобы увести тебя отсюда, — сказала княгиня. — Возможно, будет лучше, если ты уйдешь с ним. Но сначала я хочу показать Хейке Линду из рода Людей Льда своих предков…
Петер стал рядом с Николой, атмосфера была напряженной.
— Я не уйду отсюда без Николы, — решительно произнес он, хотя веки его дрожали, когда он попытался посмотреть княгине в глаза. У девушки вид был испуганный.
— Подожди, Петер, — прошептала она, наверняка думая, что другие ее не слышат, — только не с ним!
Хейке стало настолько не по себе, что он не решился сказать вслух о том, что намерен забрать ее отсюда.
— Девушка останется здесь, — решительно произнесла княгиня, и ее слова прозвучали, как удар кнута.
— Но… — начал Петер.
— Не надо, Петер! — еле слышно прошептала Никола, но, благодаря хорошей акустике, ее слова были слышны остальным. — Пойдем отсюда! Ты помнишь, о чем мы договаривались?
Он кивнул с мужественной сдержанностью.
Хейке не знал, что ему делать. Петера необходимо было увести отсюда, он не имел права отступать. И Николу они должны были взять с собой.
Но Феодора была неумолима. В своей непостижимой властности она молча отклоняла всякие попытки дальнейших дискуссий. И Хейке начал понимать, какого рода властью она обладала над этой девушкой.
Но почему, почему? В каком родстве они находились? Или Никола была девушкой недворянского происхождения, которую она держала при себе для привлечения мужчин? Которых потом забирала себе и уничтожала? И тем самым добивалась триумфа над молодой женщиной?
У Хейке не было времени, чтобы раздумывать над этим. Взяв его за руку, Феодора принялась водить его по галерее. Петер и Никола смиренно следовали за ними на почтительном расстоянии, но она делала вид, что не замечает их.
— Должно быть, это бесноватый Богдан, — сказал Хейке, глядя на воина свирепой наружности, в меховой шапке набекрень, с длинными усами и плеткой в руке. У него были жуткие застывшие глаза, но, возможно, это объяснялось недостатком мастерства художника или стилем того времени.
— 1400-е
— Верно, — сухо заметила княгиня, — он был сыном Бориса. Того, у которого было четверо жен. Настоящий воевода!
Да, в глазах Бориса и в самом деле было что-то гипнотизирующее, обычно привлекающее женщин.
— Меня интересуют женские портреты, — сказал Хейке, тяжело ступая по полу галереи. — Похоже, все женщины в вашем роду были красавицами.
Он произнес это с таким сдержанным и вдумчивым изумлением, что его слова нельзя было принять за лесть или галантность. Княгиня поблагодарила его за комплимент.
Она принялась воодушевленно рассказывать ему о женских портретах.
— Вот эта, — сказал Хейке, указывая на портрет, очень похожий на Феодору. — Эта должна быть Ансиолой!
— Нет, Ансиола, к сожалению, не оставила ни одного портрета. Эта женщина — одна из многих в роду, кого звали Феодорой. Она принадлежит к одному из поздних поколений. Если вы посмотрите на младшую жену Бориса, вы заметите, что обе эти женщины похожи. Его жену звали Феодора, она была русской. Это была самая первая Феодора. В дальнейшем многих девочек в роду называли этим именем.
— Да, я вижу сходство, — ответил Хейке, — между этими двумя портретами и Вами.
Он был уверен в том, что Ансиола тоже похожа на них! В особенности на княгиню…
Он все больше и больше убеждался в том, что обе они были одним и тем же лицом.
И он, не особенно разбираясь в живописи, понял, что все портреты были написаны в одно и то же время — несколько веков назад. Ни одной новой картины здесь не было.
Это подтверждало его теорию, которая уже вызревала.
Если бы он не видел утром той устрашающей картины, он бы — как и все остальные случайные посетители — поверил, что осматривает обычную крепость, в которой живут две самые обыкновенные женщины.
Но теперь у него в голове созрела мысль о том, что Феодора и была как раз давно умершей Ансиолой, а Никола была живой девушкой, которую привидение подчинило себе, чтобы привлекать в дом все новых и новых мужчин.
Теперь Хейке отвечал за жизнь Петера и за жизнь бедной девушки. Это он должен был вывести их из крепости, но так, чтобы Феодора ни о чем не подозревала.
Ему помогали. Он знал, что за его спиной стоят трое «меченых» Людей Льда. Но решение он должен был принимать сам!
А если все это вздор? Что если Феодора была реальной, живой женщиной, а его утреннее видение было обманом зрения?
И он решил спровоцировать ее на откровенность.
— И все Ваши предки похоронены в маленькой церкви в Таргул Штрегешти? — спросил он.
— Все до одного. В склеп, находящийся на скале, подниматься слишком трудно.
Хейке кивнул.