Крылья черного ворона
Шрифт:
Он не понимал, как попал сюда, сознание то возвращалось к нему, то снова покидало. Но он помнил глухой стук захлопывающейся двери и скрежет закрывающегося снаружи засова.
Но теперь все было тихо.
Боль в затылке была такой сильной, что он с трудом мог повернуть голову.
Ему пришлось лежать до тех пор, пока боль не утихла, вернее, пока он не привык к ней.
Пальцы его нащупали земляной пол. Тошнотворный, сырой и спертый воздух ударил ему в нос.
Собрав силы, он сумел подняться на ноги. При этом он ударился
Где он находился?
Кладбище… Петер. Это было последнее, что он помнил.
Он попытался найти дверь.
Согнувшись и вытянув вперед руки, Хейке сделал шаг вперед. Пальцы его тут же наткнулись на стену. Ощупав неровную поверхность, он быстро нашел угол. Потом ощупал другую стену, такую же неровную, с диагональными балками.
Новый угол, всего в нескольких локтях от первого. Новая стена.
Холодный пот прошиб его. Если он наткнется на новый угол…
И он тут же наткнулся на него!
Руки его задрожали. Осталась еще одна стена, столь же пугающе короткая, как и остальные, — и там должнабыла быть дверь!
И она была там. Хейке стал искать замок.
Его не было!
Его руки нервно ощупывали дверь, сверху до низу, пальцы скользили по косяку, дыхание его стало шумным и прерывистым, он весь обливался потом.
Ничего, совершенно ничего.
Он ударил плечом в дверь, в голове снова зашумело. Дверь не поддавалась.
И тогда он понял, где находится. Он видел до этого маленькую мертвецкую, не обратив на нее особого внимания, поскольку тогда это было несущественно.
И теперь он был заперт в ней.
— Петер! — в страхе закричал он.
Но снаружи стояла мертвая тишина.
Хейке с детства страдал от клаустрофобии, после того как, будучи совсем маленьким, провел четыре года в тесной клетке, так что нынешняя ситуация казалась ему просто кошмарной.
Затаив дыхание и уставясь в темноту широко раскрытыми глазами, он поддался панике и закричал.
Изнемогая от страха, он бросался на стены и на дверь, царапал изодранными в кровь ногтями оштукатуренные стены и потолок, пытался приподнять потолок, выбить дверь, зарыться в землю, при этом непрерывно крича от страха. Голова его раскалывалась от боли, но он не обращал внимания на это, в голове его была одна-единственная мысль: «Прочь, прочь отсюда!»
Крик его перешел в беспомощный плач. Он раскачивал балки, поднимая тучи пыли, бегал по кругу, словно белка в колесе, кашляя, задыхаясь, слыша бешеные удары своего сердца.
Совершенно обезумев, он услышал вдруг низкий, спокойный голос:
— Хейке!
Ему понадобилось несколько секунд, чтобы придти в себя.
— Хейке, — повторил голос уже ближе, — успокойся, тебе помогут. Осталось ждать совсем немного.
Все еще тяжело дыша, он сделал попытку успокоиться, сев на пол и прислонившись спиной к стене.
Хейке
Это было несказанно горьким повторением детства.
— Я здесь, Хейке, — произнес дружелюбный голос.
— Тенгель Добрый? — прошептал он.
— Да. Мы не хотели больше вмешиваться во все это, но нам пришлось это сделать, чтобы оградить тебя от болезненных воспоминаний. Тебе нужно немедленно выбраться отсюда, иначе ты окажешься в западне.
— Я хочу выбраться отсюда, но не могу…
— Помощь идет, осталось совсем немного.
— Не мог бы ты?..
— Нет. Только живой человек может открыть дверь.
Его снова охватила паника, он метнулся к двери.
— Побереги свои силы! Они понадобятся тебе этой ночью. Будь спокоен, ты не один.
Хейке снова скрючился в углу. Прислонившись затылком к стене, он дрожал, как в лихорадке, пытаясь успокоиться — но у него ничего не получалось. Подавляя рвущиеся из груди рыдания, до боли сжав зубы, он с трудом произнес:
— Останься со мной…
Чья-то сильная рука коснулась его плеча. Хейке склонил к ней голову, и из груди его вырвался глубокий вздох.
Петер смотрел в ее прекрасные глаза. Стоя в рыцарском зале Cetatea de Strega, он прижимал маленькие ладони Николы к своей груди. Она льнула к нему.
— Моей тети сейчас нет, — прошептала она, — я не знаю, где она теперь. У нее всегда бывают странные причуды.
— Значит, мы можем убежать прямо сейчас? — прошептал он в ответ. — Мне нужно спешить, я запер моего друга, и он не может сидеть там вечно!
Он смущенно засмеялся по поводу своей недавней выходки.
— Нет, сейчас мы не можем, — сказала она, глядя на него большими, испуганными глазами. — Наш привратник и кучер знает тебя… Он еще не спит. Мы должны дождаться рассвета… Он ее раб, он моментально остановит нас. Да и тетя Феодора где-то здесь, в крепости, она, наверное, снова заперлась. Она особенно опасна, когда чем-то занята: это наводит ее на ужасные мысли. О, я знаю ее, и мне страшно! Останься со мной, Петер, будь со мной этой ночью! А на рассвете мы убежим отсюда!
Ее влюбленное лицо заставило его забыть о Хейке.
Петеру показалось, что в крепости этой ночью было особенно холодно. Ветер с гор гулял по комнатам, жалобно завывал за каменными стенами крепости — от него некуда было деться. Сквозняки приносили с собой неприятный землистый запах, идущий, по всей видимости, из-под пола. Наверняка внизу был подвал, хотя он этого не заметил, осматривая крепость.
— Спасибо, Никола, что ты заехала за мной, — сказал он. — Мне очень жаль, что меня не было в это время на постоялом дворе. Но я прибежал сюда со всех ног. Если бы я был тогда на месте, мы бы уже давно с тобой сбежали.