Крылья Победы
Шрифт:
Некоторые сомневались в возможности такого тесного контакта между воинами «земли» и «воздуха». Когда идут танки, говорили они, то их экипажи не видят и не слышат самолетов: люки-то закрыты.
— Нет, мы всегда видим самолеты, — возразили танкисты, когда их пригласили для совместной беседы с летчиками. — А люки закрываем только в бою, когда входим в прорыв. Стоит нам прорваться через тактическую оборону противника и выбраться на простор, как обзор у нас становится полным.
Об этом разговоре я рассказал Г. К. Жукову. Он одобрил все, что мы делаем, но заметил:
— Говорят, танкисты не столько видят самолеты, сколько слышат крепкие слова в воздухе.
— Это бывает. Мы боремся против несдержанности в выражениях, но привычки
— Эта привычка — опасная, — заметил маршал.
— В бою крепкое слою иногда ободряет, — попробовал пошутить я, но Жуков шутки не принял, и мы сочли необходимым еще раз предупредить экипажи о строгом соблюдении радиодисциплины, каким бы горячим ни был бой.
Состоялись совместные учения, на которых впервые в нашей практике штурмовики держали связь с командиром передового отряда, получали от авианаводчиков конкретные цели. Но, разумеется, непосредственный контакт между танкистами и авиаторами был лишь частью их взаимодействия. Оно начиналось с командующих и штабов армий, соединений. Именно они определяли задачи авиачастей в соответствии с характером предстоящих боевых действий.
Вспоминается первая встреча авиаторов командиров корпусов и дивизий — Савицкого, Комарова, Наконечникова, Ситкина, Беркаля, Рассказова, Иванова с командующим 8-й гвардейской армией. Генерал В. И. Чуйков рассказал им о своем замысле, о том, чего он ждет от авиации, какие задачи и как она должна выполнять. Это совещание длилось не более часа Указания командарма позволили окончательно уточнить планы действий каждой дивизии, каждого полка.
Поскольку темпы наступления намечались высокие, нам пришлось заранее подумать о перебазировании авиачастей. Мы тщательно изучили район предстоящих действий, определили имеющиеся там аэродромы, сфотографировали их. Одновременно засняли на пленку места, где по всем признакам можно будет оборудовать полевые площадки. Из опыта знали, что при отходе немцы приводят в негодность взлетно-посадочные полосы, восстановить их гораздо труднее, чем сделать новые. Поэтому в боевые порядки танковых армий мы включили облегченные инженерные батальоны и подразделения БАО, располагающие силами и средствами для захвата аэродромов, их охраны, устройства новых площадок, обеспечения посадки самолетов до подхода пехоты.
По моему докладу командующий фронтом приказал командирам соединений, с которыми взаимодействует авиация, оказать нам срочную помощь в подготовке летных полей. Даже двое-трое суток были для нас' слишком большим сроком: наступающие уйдут вперед, авиация отстанет не только от подвижных войск, но и от пехоты.
К началу операции мы располагали 128 аэродромами. Из них вблизи переднего края находился 51, в глубине до 25 километров — 28 и до 50 километров — 23. Это была наша первая зона. На удалении до 25 километров от линии фронта базировалась истребительная авиация и до 50 — штурмовая.
Централизованное управление штурмовиками и истребителями предусматривалось до ввода в прорыв танковых частей, после этого они оперативно подчинялись командирам подвижных групп. Бомбардировщики постоянно оставались ударным средством командующего фронтом.
Буквально накануне операции 12 авиаполков (почти 400 самолетов) произвели «рокировку» по фронту. Из тыла перелетели на новые аэродромы 37 полков (1100 самолетов). Это удалось провести скрытно только благодаря тщательной подготовке.
Операция предстояла очень глубокая. Нужно было доставлять боеприпасы и горючее на площадки, выдвинутые на сотни километров вперед. Решили сосредоточить запасы материальных средств как можно ближе к линии фронта. Поехали искать, где их можно укрыть, и нашли старые польские склады. Рядом с ними проходила взорванная железная дорога, которую можно было восстановить. Правда, эти склады располагались прямо на берегу Вислы, в зоне артиллерийского обстрела противника. И мы с генералами Брайко и Кирилловым долго взвешивали величину опасности. Но все же рискнули перевезти сюда
Политические работники воздушной армии много делали для дальнейшего укрепления морального духа авиаторов, всемерного повышения бдительности, дисциплины и организованности. При этом учитывалось, конечно, что к этому периоду в воздушную армию прибыло из школ молодое пополнение летчиков и воздушных стрелков. Наши победы создали у некоторых из них неправильные представления о слабости противника Кое у кого появились благодушие, шапкозакидательство и самоуверенность.
Политорганы, партийные и комсомольские организации выступили против таких настроений. Бывалые воздушные бойцы рассказывали молодежи об опыте, накопленном в прошедших боях. Самолеты вновь прибывшим летчикам вручались в торжественной обстановке, боевые друзья вспоминали, кто на них летал раньше и как громил фашистских захватчиков. Ветераны давали наказ молодым — беречь боевую машину и нещадно истреблять врагов.
За сорок дней мы ввели в строй всех летчиков нового пополнения. Создали постоянные пары и группы, отработали различные строи и боевые порядки.
В частях бомбардировочного авиакорпуса накануне предстоящей операции прошли двухдневные теоретические конференции летного состава, состоялись встречи летчиков-бомбардировщиков с истребителями, семинары командиров эскадрилий и парторгов.
В одной из истребительных частей с докладом «О задачах коммунистов в достойном выполнении боевого приказа» выступил Герой Советского Союза комэск капитан А. Е. Боровых. Коммунисты с большим вниманием выслушали доклад прославленного воздушного бойца.
В конце декабря 1944 года командование и политотдел воздушной армии провели слет лучших летчиков-истребителей и штурмовиков. Обсуждались тактика воздушного боя и взаимодействие с наземными частями в предстоящей операции. Присутствовало 110 воздушных асов, в их числе 18 Героев Советского Союза Они делились опытом, обсуждали, как лучше действовать в будущем. Яркие карты и схемы, рисунки отдельных характерных вылетов подчеркивали серьезность и деловитость, царившие здесь.
Дважды Герой Советского Союза майор И. Н Кожедуб сбил к тому времени уже 48 вражеских машин. Большой урон врагу нанесли Герои Советского Союза В. И. Сувиров, А. Н. Ситковский, Д. И. Смирнов, прославленные летчики-гвардейцы В. И. Шуин, А. Ф. Кожеванов, Г. И. Тваури, победно прошедшие от Волги до Вислы.
Когда на трибуну поднялся Иван Никитович, в зале воцарилась тишина. На одном боевом вылете, когда было «снято» три вражеские машины, бывалый истребитель показал, как нужно использовать для внезапности удара солнце, облака, рельеф местности, каково значение первой атаки, которая должна быть гибельной для врага.
— С самого начала войны, — сказал дважды Герой, — у меня хранится записная книжка. На первых ее страницах — заповеди легендарного полководца Александра Васильевича Суворова русским воинам. Одна из них гласит: «Никогда не отбивайся, а всегда бей сам! Одними отбивками врага не одолеешь». И еще: «С толком, но смело лезь вперед!» Сила истребителя, — продолжал Кожедуб, — как раз и состоит в дерзости и расчете. Много ли проку от храбрости, если ты бросишься на врага и тебя тут же уничтожат? Началу атаки всегда предшествует быстрый и точный расчет. Надо оценить силы противника, разгадать его замысел, найти в этой обстановке самое слабое его место — и уж тогда, не раздумывая, дерзко, внезапно нанести первый удар, чтобы ошеломить врага, не дать ему опомниться, расстроить его боевой порядок, и тут же — опять атаковать. Такой бой, как правило, короткий, но до предела напряженный. В него надо вложить все свое мастерство, слиться воедино с машиной, мобилизоваться. Каждым мускулом своего тела нужно стремиться к победе, и только к победе.