Крылья

Виор Анна

– Исцеление… – промямлил Вирд. Этот Дар казался ему наиболее полезным.

– О! – протянула черноволосая женщина. – Это прекрасно!

Мастер Тол выглядел недовольным. А Вирд подумал вдруг, что знает, как можно управлять облаками, и почувствовал, как Сила внутри начала клубиться туманом так же, как и у Тола… он одернул себя и преобразовал клубок близ солнечного сплетения в бирюзовые ручьи исцеления. Мастер Тол перемены в нем не заметил. «Может, он и не видит?» – подумал вдруг Вирд.

– В тебе только недавно развернулся Дар? – спросил Тол.

– Да.

– Тогда тебе еще учиться и учиться. Через десять лет ты сможешь исцелять и тяжелые болезни, – продолжал напутственным тоном Мастер Силы.

– Он

уже исцелял тяжело раненного человека, смертельно раненного, когда на нас напали в лесу, – неожиданно высказалась Фенэ. Она была одета в арайский наряд, на шее – массивное ожерелье с крупными драгоценными камнями – ониксы, рубины и сапфиры. Вирд знал не только названия камней, но и их свойства и ценность, а также понимал, как отличить один от другого. Этот Дар тоже был в нем, но и еще что-то кроме Дара… В ушах Фенэ висели серьги, искусно выполненные в виде лун и звезд на длинных цепочках. Золотые волосы были завиты и уложены в прическу, украшенную жемчугом. Она выглядела роскошно даже среди этих богатых тарийцев.

Калисандас Тол холодно посмотрел на нее. «Как смеешь ты мне возражать?» – говорил его взгляд.

– Этот мальчик станет великим Мастером, – мягко вступилась за него старая госпожа Миче. – Когда выучится, конечно.

Ее примирительный тон остудил пыл Фенэ и Тола. А Гани Наэль, предложивший исполнить для присутствующих песню, окончательно развеял напряжение и отвлек внимание гостей и хозяев от Вирда.

Дом госпожи Миче оказался намного меньше Здания Правления. Там не было таких больших залов и длинных коридоров. В нем всего-то два этажа, но зато здесь уютно, и Вирд чувствовал себя намного свободнее. Его комната, более скромная, чем прежняя, выходила окнами в сад, и он мог любоваться на красивые клумбы с яркими цветами, посаженные садовниками госпожи Миче, да и ее собственными руками. Вирд и Наэль переехали сюда на утро следующего за ужином в Здании Правления дня. Свое обещание восполнить их гардеробы правители Шеалсона выполнили, поэтому в комнату Вирда вслед за ним внесли довольно-таки вместительный сундук с разнообразнейшей одеждой и обувью.

Вирду у госпожи Миче нравилось. Но как Гани Наэль согласился более роскошное место поменять на дом старой женщины? На вопрос Вирда он ответил: «У меня правило: не задерживайся там, где тебя не уговаривают остаться».

В холле внизу, где принимали гостей и собирались по вечерам обитатели дома, на стенах висели портреты, которые хозяйка решила показать гостям в первую очередь после того, как они расположились в комнатах, словно знакомя с домочадцами.

– Это мой покойный муж, Тали Миче, – рассказывала старушка Наэлю и Вирду, указывая на глядящего с холста широколицего румяного мужчину с густыми усами. Но Вирд взглянул на него лишь мельком, его внимание приковал к себе другой портрет, на котором изображен был худощавый носатый человек с большими светло-карими глазами и черными длинными волосами; лицо приятное и располагает к себе. Этого мужчину Вирд уже видел – там, на поле боя… на холмах… Вирд спас его от эффа, а затем исцелил.

Это совпадение очень взволновало его. Вирд через силу обернулся, чтобы не обидеть старую женщину, когда госпожа Миче показывала на портрет своего сына.

– Мой сын – Алисандес Миче, – сказала она, – Мастер Силы. Он служит в Золотом Корпусе вот уже третий десяток. Ему шестьдесят, а выглядит он, как вот вы, Мастер Наэль. Только не женится. Говорит, успею еще. Он-то успеет. А я? Ведь тоже хочу успеть посмотреть на внуков. Он все зовет меня к себе в Город Семи Огней. Говорит: «Поселю тебя на улице Мудрых. А хочешь – будешь жить за рекой, рядом с Дворцом Короля», – а я не хочу, что я там буду делать? Здесь мне все привычно. У меня здесь сад, цветы… А там? Все равно буду одна, он же на службе… Вот пускай женится, и я тогда перееду, пригляжу за внуками.

Вирд

не слушал, он вновь уставился на портрет знакомого мужчины. Старушка заметила это и что-то хотела сказать, но ее опередил Гани Наэль:

– Мастер Кодонак здесь у вас? – спросил он.

Так зовут этого человека – Мастер Кодонак?

– Да! – воскликнула госпожа Миче. – Командующий моего сына. Сын много мне о нем рассказывал. Он говорит, что если бы не Мастер Кодонак, то он уже раз пять бы умер. Храни его Мастер Судеб! Я когда услышала такое, то, будучи в Городе Огней, купила его портрет и повесила здесь. – Она вздохнула. – Вот сейчас мой сын где-то на войне, надеюсь я, что Мастер Кодонак и на этот раз не даст ему умереть.

Вирд сглотнул. Ведь если правда то, что он видел, если это было все на самом деле, то сын этой доброй женщины вполне мог погибнуть от зубов эффа.

Гани Наэль искоса посматривал на Вирда, выслушивая рассказы госпожи Миче о других портретах на стенах холла. Тут были ее племянники, братья, тетушки, родители. Но Вирд не видел никого, кроме Мастера Кодонака.

– Знаешь его? – шепотом спросил Наэль.

– Нужно поговорить, – сдавленно ответил Вирд. Если он не расскажет об этом поле боя кому-нибудь, то точно сойдет с ума.

Поговорить удалось только полчаса спустя. Госпожу Миче отвлекла от общения с ними необходимость распорядиться о завтраке, и она удалилась. А Вирд и Мастер Музыкант поднялись в комнату Гани Наэля.

Когда Вирд рассказывал, то он не верил самому себе, а у Гани и вовсе глаза едва не вылезли из орбит. Как неправдоподобно все это звучит. Тысячи эффов, убивающих только Одаренных, гибнущие Мастера Силы, Кодонак, которого вот-вот загрызет зверь. То, что Вирд повелевает эффами. Исцеление Командующего. Даже просто в само исцеление, по словам Наэля, трудно поверить, потому что срастить оторванную руку под силу далеко не любому Мастеру Целителю: говорили, что на такое способен разве что Советник Ках. Ко всему этому, похоже, что Вирд переместился к месту событий, как настоящий Мастер Перемещений, перед этим узнав каким-то невероятным образом, что там происходит.

– Знаешь, парень, – сказал Наэль, когда немного пришел в себя и перестал бурчать под нос фразу: «Не жалко мозгов – свяжись с Одаренным…» – если то, что ты говоришь, было на самом деле… то Астри Масэнэссу остается только удавиться от зависти…

Вирду и вправду стало легче, когда он рассказал.

– Кто он, этот Астри Масэнэсс? Ты уже не впервые о нем говоришь.

– Мастер Путей! Кто же еще! – Гани встал и налил себе вина из кувшина. Потягивая напиток, продолжил: – Он появился через тысячу лет после основания Города Семи Огней. Так, по крайней мере, говорят сказания о нем; правда, все Одаренные в один голос кричат, что Масэнэсс – выдумка.

Тогда еще не было ни Верховного, ни Большого Совета, а в Совете Семи были только Мастера Огней. Не было еще и Академии Силы. Люди в ту пору жили по-другому. Одаренные сами зарабатывали себе на хлеб при помощи своего Дара и не поступали на службу Тарии так, как сейчас. Услуги их очень ценились и щедро оплачивались, – Гани усмехнулся, – «пламенной монетой», как говорят у нас в Тарии. Поэтому те, кто имел преимущество над другими в виде Дара и Силы, очень быстро приобретали и другие преимущества в виде золота, земель, дворцов, положения и власти. Многие Одаренные тогда становились Лордами земель, злоупотребляя своими необычными возможностями. Потом, когда их потомки, а они далеко не все были с Даром, унаследовали титулы и имущество, в Тарии появилось даже больше обычных землевладельцев, чем Одаренных. Сейчас Одаренные не могут владеть землей или брать деньги за работу, сделанную при помощи Дара, а содержатся Тарией. Никто, правда, не жалуется, да и я бы не жаловался, будь у меня дом на улице Мудрых и полные карманы пламеней.