Крылья
Шрифт:
Кажется, она слышит, как громко стучит его сердце.
Фенэ поднялась, и он тоже встал.
– Спасибо вам за игру, – говорит она и делает вид, что собирается уходить.
Он молчит, так как растерян и не хочет, чтобы она ушла, но не знает, чем задержать ее. Но она-то знает. Коробка с игрой умышленно забыта на столе.
На полпути она оборачивается, подходит к нему очень близко, чтобы взять коробку, но вместо этого касается его горячей руки, дает полюбоваться на грудь в низком вырезе, неожиданно поднимается на цыпочки – он высокий – и целует его в губы.
Алей
Фенэ спускалась по лестнице Здания Правления; до обеда она должна проверить свои повозки, своих лошадей и своих рабов… слуг. Все ли разместили правильно? Все ли устроены? Все ли накормлены?
У слуг в Шеалсоне слишком много свободы, и они могут недобросовестно относиться к своим обязанностям.
Она осталась довольна вчерашней встречей с Мастером Агаятом, и, судя по тому, что он не хотел отпускать ее до поздней ночи, а сегодня появился с раннего утра со знакомым ей увлеченным блеском в глазах, он тоже был доволен.
Вверх по ступенькам навстречу ей кто-то стремительно взбегал. Одаренный? Этот Вирд? Что он тут делает?
– Здравствуйте, госпожа Фенэ, – поклонился он, притормаживая за пару шагов на три ступени ниже, чем стоит она. Из-за разницы в росте сейчас их глаза напротив друг друга. Но он смотрит почему-то на ее живот.
Фенэ невольно прикрыла себя накидкой. Какой дерзкий. Что он увидел там? Может, пятно от вина?
– Что ты здесь делаешь? – холодно спросила Фенэ.
– Я сказал, что я Целитель, а госпожа Абра заболела; Глава просил меня исцелить ее, – пояснил он, неловко поглядывая на Фенэ, он стеснительно опустил глаза, но тут же вновь уставился на ее живот… Это раздражало.
Фенэ кивнула, и они разминулись, он уже не взбегал, а медленно поднимался по ступенькам, а она, осторожно спускаясь, на ходу откинула накидку и внимательно изучала ткань пониже талии на наличие пятен.
– К’Хаиль Фенэ! – вдруг окликнул он ее.
Фенэ обернулась. Он мгновение постоял на месте, колеблясь, а затем решительно спустился и приблизился.
– Позвольте вас исцелить, – сказал он, снова глядя на ее живот.
– Исцелить? – Фенэ не ожидала.
– Если не исцелить, он не сможет закрепиться и погибнет, – бормотал Вирд.
– Кто? – Фенэ похолодела. О чем он говорит? Да, определенно этот юный Одаренный пугает ее.
– Ребенок… – голос Вирда очень тихий. Она едва расслышала.
– Что?
– У вас будет ребенок, если вас исцелить… будет… Он очень маленький, ему меньше суток…
– ЧТО?!
Фенэ смотрела на него широко распахнутыми глазами, а он виновато опустил голову и закусил губу.
– Здесь? – спросила Фенэ. – Ты исцелишь меня здесь?
Вирд пожал плечами.
– Давай! – Голос Фенэ дрожал, а на глаза навернулись слезы.
Юноша положил ей необычно теплую руку на живот, и она почувствовала, как тепло волнами распространяется внутри, затем на мгновение ее словно пронзили ледяным мечом, Вирд скривился от боли одновременно с ней, и вновь тепло окутало это место.
Вирд отнял
– Мальчик, – сказал он, улыбаясь. – Я пойду?
Фенэ молча кивнула. Она не могла прийти в себя. Ребенок? Мальчик? Меньше суток? У нее будет сын от Алея Агаята?!
Стоило! Стоило заплатить такую цену, покинув все в Аре, стоило заплатить и больше. Ради этого – стоило!..
Юноша убежал, а она села прямо на ступеньки и зарыдала, слезы катились неистовым потоком. Фенэ никогда в жизни не плакала так…
Итин Этаналь
Он шел, преодолевая крутой подъем. Ноги дрожали от усталости и напряжения. Сильный ветер на склоне пронизывал его насквозь, не помогали даже куртка из овчины и теплая шерстяная рубаха. Понимая, что так идти дальше он не сможет, Итин поднял с земли толстую сухую ветку, обломал сучки и, опираясь на нее, упрямо продолжил свой путь наверх. Еще не здесь – выше, выше. В этом месте почти не было травы, одни камни и скудные растения, отчаянно цепляющиеся за эти камни и за жизнь. Дальше начиналась снежная шапка.
Гора Волков. Почему она так называется? Может, она кишит хищниками, и его, Итина, сожрут, как только наступит ночь? Не сожрут. Он быстрее замерзнет, сорвется в пропасть или умрет от усталости. Зачем он сюда лезет?
Нет! Он должен! Он может это сделать, и к этому призывает его сердце. Не просто призывает – требует. Он слишком долго «прятал топор в сундуке», как сказал тогда Алсо.
Он должен!
Он сделает сначала это, а потом вернется в Город Семи Огней и расскажет Совету о своих догадках. Ущелье, что видел Шифто, могли проложить только Мастера Разрушители. И очень подозрительно, что как раз в том районе они и работали.
Почему Разрушители продались Аре? Они же в Золотом Корпусе, и первый их долг – защитить Тарию!
Еще несколько дней назад Итин надеялся, что война эта его не коснется. Для того чтобы заниматься войной, есть армия, Король-Наместник, боевые Мастера Силы, в конце концов. Его дело – строить, а не разрушать!
Но ведь коснулась… И он думает об этом день и ночь. Почему? Почему? Почему? А ответов нет!
Каждый раз, проходя мимо Мастеров Стихий, он бросал на них подозрительные взгляды, пытаясь понять, были ли среди них те, кто открыл дорогу арайцам. Те смотрели на него не менее подозрительно. Но игры в гляделки – пустая трата времени. Итин должен действовать.
Внутри все скручивало от страха, от недоброго предчувствия и от острой необходимости что-то предпринять.
Мало ему этих подозрений, еще и слова Алсо о долге, о зове сердца, о том, что нужно сделать… Итин слушал их и видел себя, стоящим перед Башнями Огней и не решающимся построить свою. Он – трус. Он всю свою жизнь боится. Боится, что его поднимут на смех, что его Дар окажется не таким уж великим, как ему казалось. Что кто-то посмотрит на его работу и скажет: «Ничего особенного! Зачем ты лезешь так высоко? Просто строй дома и дороги!» Его желудок скручивало от ужаса, когда он представлял, что его неказистую башню сносят Мастера Разрушители по распоряжению Совета и Короля-Наместника.