Крылья
Шрифт:
А еще — решетка аванпоста, перегораживающая вход, была в кои-то веки опущена.
То есть, может, она всегда опущена, кроме случаев, когда нападают липоиды, но я ее видел опущенной впервые. Хотя нет, сегодня с утра, когда я прибежал на площадь, решетка была опущена тоже, просто ее почти сразу подняли.
А сейчас она была опущена.
Когда до аванпоста оставалось пройти метров двести, внутри едва слышно зазвенел колокольчик. Не колокол, который тугим инфразвуком прошибает барабанные перепонки, заставляя резонировать кости черепа, а какой-то небольшой звонкий колокольчик, явно
Не знаю, какое сообщение они там передавали при помощи этого колокольчика, но, когда я дошел до аванпоста, внутри ничего не изменилось. Никто не вышел меня встречать, и даже решетку не потрудились поднять.
Я секунд тридцать стоял под стеной, глядя наверх, но ситуация так и не менялась. Причем я кожей чувствовал, что за мной наблюдают сверху, и наблюдает не одна пара глаз, но впускать меня внутрь они явно не собирались.
Я вздохнул, подошел к решетке, присел, хватаясь за нижний горизонтальный брус, и встал, без труда поднимая решетку на вытянутой руке. Прошел под ней спиной вперед и аккуратно, чтобы она не сломалась от резкого удара, опустил ее на место. Развернулся.
На площади передо мной стояли люди. Очень много людей. Сотня, наверное. Может, даже и больше. Столько людей в одном месте я видел только в одном случае — на соревнованиях. Они сидели на трибунах, наблюдая за боями, переживая за участников, болея за того или иного спортсмена…
Эти люди, кажется, пока еще не знали за кого им болеть. Я пробежался по их лицам, и не нашел одинакового его выражения ни разу. Кто-то смотрел на меня со страхом, кто-то — с восхищением, одни — с брезгливостью, а другие — с подозрением. Самое главное — не было равнодушных.
Хотя вру. Один был. Высокий седой старец в небольшой железной короне и с пепельной бородой до груди, начинающейся от самых висков. Она скрывала всю нижнюю половину лица почище любой маски, а бледно-голубые глаза не выражали никакой эмоций. Только холодный расчет. Даже казалось, что я вижу, как в них скачут, складываясь и вычитаясь, цифры.
Я взмахнул рукой, швыряя яйцеклад на свободное место между мной и людьми. Неопрятный кусок рваного хитина шмякнулся на утоптанную землю и тут же истек лужей буро-желтой дряни.
— Я не стал тащить сюда ее всю, потому что… было лень. — улыбнулся я.
— Кого «ее»? — раздалось из толпы.
— Королеву липоидов. — я кивком указал на яйцеклад. — Это от нее кусок. Она откладывала яйца, из которых вылуплялись те, кто на вас нападал все это время. Очень много яиц. Их я уничтожил. В смысле, и их я уничтожил тоже.
— То есть, липоидов больше не будет? — поинтересовался из толпы кто-то другой.
— Я в липоидах не спец. — я развел руками. — Но, если все это время на вас нападала только одна стая… хм… один рой, скажем так. Если на вас все это время нападал только один рой, то ваши проблемы — кончились. Если не один… Что ж, я и с другим справлюсь так же легко.
— А кто ты вообще такой? — прогудел из толпы третий голос.
Оглядевшись, я нашел взглядом колодец, стоящий неподалеку, и пошел к нему. В полном молчании взял ведро и кинул его вниз, вынул просто за веревку, без всяких воротов, вылил на себя, повторил.
Прежде
Наконец я решил, что достаточно чист, и заставил доспехи исчезнуть, представая перед жителями в том виде, в котором ложился спать.
По толпе прокатился изумленный вздох — видимо, ни солдаты утренней смены, ни, тем более, Гаррет Пико, никому не рассказали о том, что произошло.
— Мне сказали, у вас тут бывают торговцы. — издалека начал я. — Думаю, что, помимо торговли, они еще и новости вам приносят. И новость, о которой пойдет речь, для многих из вас могла остаться непонятной… До сих пор. Я — Белый Гвардеец.
По толпе прокатился новый изумленный вздох, а потом люди все же зашептались и загудели, обсуждая полученную информацию.
— Я слышала о нем!..
— Освободил кучу людей!..
— С Алым дрался!..
— Награда в сорок тысяч!..
Я стоял и молча ждал, когда они наговорятся. Надо было дать им самим сделать выводы и придти к какому-то коллегиальному соглашению, пусть даже не высказанному в конкретной форме. Они должны были сами понять, что я им помог делом, в отличие от императора, который о них даже не вспоминает. Они должны были сами увидеть, что я — здесь, рядом с ними, в отличие от императора, который вообще тут ни разу не был.
И пусть даже об императоре вряд ли хоть кто-то из них сейчас вспомнит, зато они запомнят меня. И когда придет пора активно действовать — они за меня пойдут горой.
Это предложил демон. И он предложил дельную вещь. В одиночку идти против императора целой страны — глупость, даже при моих входных данных. Для того, чтобы идти против армии, нужна своя армия. Пусть небольшая, но это можно с лихвой возместить стремлением к победе и ненавистью, которую, по сути, даже культивировать не нужно — ее нужно просто… просто… Как бы это сказать…
Вскрыть. Как нарыв.
Лучше и не скажешь.
Люди все продолжали гудеть, и гул их становился все громче и активнее, но внезапно толпа заволновалась и вперед выступил тот самый старец, которого я заприметил поначалу. Он оказался одет в глухой темно-серый плащ, скрывающий все под собой, будто футляр. Его полы стелились по земле и казалось, что старец даже не идет — плывет над землей.
— Уважаемый Белый гвардеец. — старец склонил голову хоть и почтительно, но всего на секунду. — Меня зовут Маркус, и я здешний правитель. Мы рады приветствовать тебя на аванпосте Ядовитых Болот и благодарим за то, что ты сделал. Мы надеемся, что ты не желаешь нашим жителям никакого зла и в ответ я готов за всех своих людей сказать, что они не желают зла тебе. Новости до нас доходят, в этом ты прав, но они коротки и обрывочны и о тебе мы знали лишь то, что ты существуешь, и ничего кроме. А раз уж ты почтил нас своим присутствием, я прошу тебя пообедать завтра со мной и моей семьей и рассказать свою историю. Кроме того, я думаю, нам много чего стоит обсудить.