Крылья

Лекс Эл

Само собой, ничего из этого Тору не смутило — в своих странствиях она и не такое повидала. После тех трудностей, с которыми она справлялась в то время, когда была частью Ордена, для нее это было почти что роскошью.

Я дал Торе собственную деревянную ложку, которую мне подарила Тина, и, глядя, как она жадно ест, постоянно обжигаясь и пытаясь сбить жар во рту куском хлеба, начал свой рассказ.

Думал, это будет долго, но получилось закончить почти одновременно с тем, как Тора доела. Когда я договорил, она закончила сосредоточенно вымакивать остатками хлеба бульон со стенок плошки,

и шумно выдохнула:

— Уф, надо было остановиться. Кажется, я сейчас лопну.

— Не переживай, тут есть отличная целительница, она тебя зашьет. — усмехнулся я. — Хотя, как я вижу, ты и сама своих целительских навыков не растеряла. Это я про шрам на лице.

— А… Да. — Тора моментально поникла и отвернулась, так, чтобы я не видел шрама.

Еще у нее рука непроизвольно дернулась к волосам, словно она хотела зачесать их на поврежденную часть лица.

— Так что же случилось? — поинтересовался я. — Я тебе свою историю рассказал, самое время и тебе сделать то же самое. Учитывая, что я потерял солидный кусок своей памяти, выходит, а Аяки здесь нет, выходит, ты единственная, кто знает, что произошло на самом деле.

— Ах, если бы… — вздохнула Тора. — К сожалению, я тоже знаю далеко не все. И я наоборот надеялась, что пробелы в моей памяти восстановишь ты.

— Это еще как? — удивился я.

Тора еще раз вздохнула и пустилась в рассказ.

Оказывается, с того момента, как мы встретились в пустыне Шалихада с кораблями сектантов до того, когда Тора меня в последний раз виделась, прошла целая неделя. Мы успешно отбили атаку сектантов, после чего я долго разговаривал с Аякой, пока Тора следила за окружением, опасаясь новой атаки. О чем именно мы говорили, она, конечно, не слышала, но к какому-то общему знаменателю мы явно пришли, судя по тому, что после разговора наша стихийная компания не распалась, а продолжила совместное существование.

Вернувшись в свой гостиничный номер, мы быстро сменили дислокацию через городского мага, чтобы максимально запутать следы и следующие несколько дней продумывали дальнейший план. Ситуация осложнялась тем, что, кроме солдат императора, за нами, скорее всего, открыл охоту и орден Торы тоже. С другой стороны, Аяка обещала помощь ордена Безликих, но в действительно больших объемах на нее рассчитывать не стоит — сотня солдат это самый максимум, а, скорее, даже вполовину меньше. Для того, чтобы наладить контакт со своими, Аяка пропала на целый день, а по возвращению сказала, что они присоединятся к нам уже в Андраде.

И мы отправились в Андраду. Отправились, конечно, своим ходом, ведь портал для нас Аякой был противопоказан. Может быть, Тора смогла бы пропихнуть на такую дистанцию кого-то одного из нас, но явно не двоих сразу, или даже по очереди.

А вот когда через пять дней мы наконец вошли на территорию Андрады — в том же самом месте, где переходили границу в обратном направлении, там уже Тора разошлась не на шутку, перебрасывая нас порталами каждый раз, когда накапливала достаточно сил и каждый раз после этого оставаясь без магии.

Это и стало нашей критической ошибкой. После очередного переноса мы вывалились прямо посреди имперского отряда, усиленного почти десятком Алых гвардейцев и четырьмя-пятью

магами. Они будто знали, что мы появимся в этом месте, а, может статься, и специально сделали так, что портал Торы открылся не там, где должен был, а там, где выгодно им — сейчас уже не понять.

Главное, что мы угодили в ловушку и сходу вступили в бой.

Обессиленная Тора ничего не могла противопоставить врагам и только пряталась за моей спиной, пока я отбивался от наседающих противников-людей, а Аяка одного за другим уничтожала Алых.

Но я не мог быть везде сразу, и часть солдат, будто специально обученные атаковать не меня, а того, кто за мной прячется, прорвались мимо. Их было всего двое или трое, и среди них не было магов, которые были полностью поглощены попытками справиться со мной, но обессиленная Тора с одним лишь посохом даже против двоих-троих бойцов, понятное дело, ничего не смогла бы сделать.

Она продержалась в защите несколько секунд, после чего у нее из руки выбили посох, ударили щитом в грудь, сбивая дыхание, а после — мечом по лицу. В последний момент Тора успела упасть на спину, и, вместо того, чтобы лишиться половины черепа, заработала лишь порез под глазом.

Больше ничего солдаты сделать не успели — их захлестнула красно-черная молния острых костяных клинков, тянущаяся от рук Аяки, которая на мгновение отвлеклась от Алых, и превратила имперцев в кровавую пыль.

Торе было совсем нехорошо — она почти не могла дышать, наверное, из-за сломанных ребер, и явно не могла бы даже идти. Тогда я велел Аяке спасать Тору, а сам остался прикрывать их отход. Безликая не стала спорить, подняла Тору (к счастью, демоническая сила касалась и ее тоже) и быстро, как могла, убралась с ней вместе на добрую квадру от боя.

Тора просила ее вернуться и помочь мне, но Аяка отказывалась, напирая на то, что я велел спасти волшебницу. Тора продолжала умолять и плакать, и, в конце концов, Аяка не выдержала. Оставив Торе пару каких-то своих безликих зелий, рассыпав вокруг какой-то свой безликий порошок и воткнув в землю возле руки какой-то свой безликий кинжал, Аяка унеслась прочь, мне на помощь, оставив Тору одну в лесу.

И мы уже не вернулись. Ни я, ни Аяка.

Имперцы не вернулись тоже — или потеряли Тору или решили, что рана ее добила. Дикие звери не интересовались раненой волшебницей, проходили мимо, словно ее тут и не было. Один раз заяц, стремглав несущийся от кого-то сквозь чащу леса, перепрыгнул прямо через торины ноги и исчез между деревьями раньше, чем она успела отреагировать.

Как только к Торе начали возвращаться силы, она направила их на собственное исцеление. Зелья Аяки оказались мазями, от запаха которых становилось легче дышать и проходила боль. Вкупе с магией это позволяло надеяться на скорое выздоровление.

Тора провела в лесу пять дней, за которые успела построить себе небольшой шалаш от дождя и даже найти неподалеку небольшой ручеек. Магией все эти дни она не пользовалась, направив все силы на исцеление, и надеясь, что мы все же вернемся. Но на шестой день, когда от раны на лице остался лишь узкий шрам, а ребра перестали приносить дискомфорт при дыхании, они призналась самой себе, что мы уже не вернемся.