Крым-2. Остров Головорезов

Аверин Никита

— Внутрь, скорее! — скомандовал Пошта, заметив, как подтяги­ваются поближе зомби, за которыми уже маячили щупальца вы­бравшихся на землю гигантских осьминогов.

Они едва успели заскочить внутрь и захлопнуть за собой тяжелую дверь, как в нее грузно врезалось щупальце размером с грузовик.

— Ну, профессор, загнали вы нас в угол, — сплюнул Пошта. — И как теперь будем выбираться? Сейчас эта гадина весь дом обхва­тит своими щупальцами. Воловик, Зиняк, Костя! Марш баррика­дировать окна!

— Если я правильно понимаю, и если фольклор не врет, мор­ские гады не очень любят ультрафиолет. То бишь

солнечный свет и крымская жара им не по нраву, — заявил профессор авторитет­но. — Так что надо просто немного обождать, и они уберутся об­ратно, к себе, в глубины Черного моря.

— Ну-ну, — скептически процедил Пошта. — А если не убе­рутся?

— Тогда мы что-нибудь придумаем, — беззаботно махнул рукой профессор, которого в данный момент безраздельно занимала экс­позиция дома-музея. — Костя, дружочек, когда освободишься, я дам тебе почитать великолепные стихи, — причитал Кайсанбек Аланович, водя пальцем по корешкам книг в шкафу. — Это первые издания, с автографом автора!

С улицы донеслись выстрелы.

— Так, — нахмурился Пошта. — Это еще что такое? Зомбаки научились стрелять? Или в городе есть кто-то еще?

— Больше похоже на второе, — кивнул Воловик.

— А я говорил, что за нами кто-то идет! — встрял Костя.

— После плоскогорья змей и бомбежки с летучего города вряд ли этот кто-то остался бы в живых, — сказал Пошта. — Наверное, случайно кто-то забрел.

Окна забаррикадировали, двери подперли книжными шкафами (невзирая на протестующие вопли Кайсанбека Алановича — «как так можно обращаться с первоизданиями!»). Зомби вроде бы уго­монились и побрели на звук выстрелов. Щупальце еще потыка­лось в окна, разбило присосками пару стекол и принялось выжи­дать, пока добыча сама вылезет из ракушки.

Отряд стал ждать, пока солнце поднимется достаточно высоко и припечет настолько, чтобы проклятый осьминог убрался обрат­но под воду.

После бессонной ночи и марш-броска через плоскогорье все устали. Пошта назначил вахты — первым должен был дежурить Зиняк, потом Костя — и объявил привал на четыре часа.

Уснули сразу — как в воду провалились.

А когда проснулись — Костя пропал. Его не было нигде: ни на чердаке, где он вообще-то должен был дежурить с одолженным у Пошты «Тавором» (коллиматор позволял использовать короткий булл-пап как снайперскую винтовку на вполне приличных для го­родских условий дистанциях, до двухсот метров); ни в подвале, куда мальчишка сразу же полез с большим интересом — что-то там его дико заинтересовало; ни в библиотеке, куда профессор чуть ли не пинками загнал сорванца, приговаривая: «Читать надо больше, читать надо лучше».

Костя как будто испарился. Самое интересное, что все двери были закрыты и забаррикадированы изнутри. Следов силового или еще какого проникновения не было. Редкие зомби все еще слонялись по прокаленным солнцем улицам, щупальца гигантских спрутов втянулись туда, откуда росли — ктулхи ушли обратно в море; окна тоже были все заперты, кроме одного, на третьем этаже шестигранной башенки.

Пошта высунулся из окна и осмотрелся. Следов «кошки» не было, какое-либо альпинисткое снаряжение к стене тоже не крепи­ли, остались бы выбоины в песчанике. Правда, была старая, ржавая водосточная труба возле окна — но залезть по ней наверх, по-тихому скрутить

Костю, а потом спустить его вниз было нереально.

— Итак, — подвел итоги листоноша. — Это не зомби — раз. Они бы убили на месте и одним пацаном бы не ограничились. Это не ополченцы — два, те бы постарались скрутить всех или закидали бы нас гранатами. И вряд ли Костя сам удрал — три, ну не дурак же он в самом деле вылезать из безопасного места прямо в щупальца морских гадов. Вывод: ни хрена не понятно.

— Надо искать щегла, — заявил Воловик.

— Каким образом? — осведомился Пошта. — Следов-то нет. Зачистить Коктебель от зомби? Патронов не хватит. А к вечеру опять ктулхи полезут.

— Ну не бросать же его! — возмутился профессор Кайсанбек Аланович.

— Кто бы — и как бы — ни похитил Костю, его взяли живьем, без шума и пыли, и живьем же вытащили из дома. Значит, маль­чишка все еще цел, и таковым останется, пока от него не добьются того, чего хотят. А чего от него могут хотеть? Что он знает? Только наш маршрут. И если Костя не дурак — а он не дурак, маршрут он им сразу и выдаст, не будет ждать интенсивного допроса...

— Вы имеете в виду пытки? — побледнел профессор.

— Угу, — подтвердил Пошта. — Костя всю жизнь прожил при листоношах, так что должен знать: пыток не выдерживает никто. Поэтому лучше сразу все сказать, поберечь здоровье. Что сделают похитители, узнав наш маршрут? Пойдут по следу, а Костю возь­мут с собой как разменную монету. Вывод: оптимальная тактика — работа на опережение. Выдвигаемся на Кара-Даг, готовим засаду и встречаем гостей.

— Рискованно, — заметил Зиняк.

— Жизнь вообще рискованная штука, — холодно ответил По­шта. — Костя понимал, на что шел, когда за нами увязался. Я не буду рисковать своей миссией из-за одного пацана.

Принимать непопулярные решения — одна из обязанностей ли­дера. Все члены отряда понимали, что Пошта прав, что миссия важнее всего — но каждый в глубине души радовался, что не ему пришлось это озвучить.

Еще до того, как село солнце, выдвинулись на Кара-Даг.

Глава 16.

КАПИТАН И ЕГО ПЕС

Зяблик оказалась поджарой дамой лет тридцати с короткими иссиня-черными волосами. От невзрачной птички в ней не было ничего, кроме, пожалуй, веса — ростом она была с Бандерольку, но уже в плечах и вообще значительно тоньше. Казалась она вполне приветливой, держалась ровно, и вызывала симпатию.

— Меня с вами отправили, потому что я мутант, — с ходу пояс­нила Зяблик. — Как и вы, могу жить на поверхности без защитных средств. Понимаете? То есть мне не нужно специальных условий. И путешествия я люблю. А еще очень быстро бегаю, — тут она за­разительно рассмеялась.

Доктор, напротив, был хмур. Бандерольке даже показалось, что Иванов не ошибся: никто Стаса не крал и не умыкал, а пошел он за атаманшей по доброй воле и вывалив язык.

Они сидели в одной из комнат атаманши за столом. Кротятину (Бандерольке не понравилось) уже доели, печеные грибы (а это — понравилось) — тоже, и теперь Телеграф с Барином и Стасом упо­требляли самогон (который Бандеролька пить отказалась), атаманша пила наравне с мужиками, Зяблик слегка пригубила. Об­суждали план.