Крымский роман
Шрифт:
– Нет, благодарю, я сама! – И, вытащив из его руки свою бумажку, полезла за кошельком.
– Ну, хотя бы за шампанское ты… вы позволите заплатить мне? Инициатива-то была моя.
– Ладно, – согласилась она, – платите.
«Хорошая девочка!» – усмехнулся про себя Антон.
Они вернулись в купе и в очередной раз оказались от предложенного попутчицами чая.
«Что у них там скважина, что ли, литрами чай пьют?» – раздражился Антон.
Устинья Васильевна и Даша ему мешали,
Все засуетились, принялись готовиться ко сну – умывание, очередь в туалет и прочее, а затем разместились на полках, взяв книжки в руки…
Их разбудили на таможне – проверили документы, пожелали доброго пути.
Пассажиры попытались снова быстро окунуться в прерванный сон. Устинье Васильевне это удалось – вскоре она громко засопела. Даша все возилась, переворачивалась, устраиваясь поудобней, но скоро и она затихла.
А Наталья измаялась – сон совершенно пропал.
Она прокручивала в памяти эпизод с проверкой документов.
Как всегда, она трудно просыпалась, ей нужно было время, чтоб прийти в себя окончательно и сообразить, что происходит вокруг. Поэтому, еще сонная, она стала наугад рыться в сумке, доставая паспорт.
На ночь она переоделась в футболку, и сползшая простыня открыла ее ногу, всю – от полоски трусов до пальцев на ноге. Повернувшись, она вдруг увидела, как на нее смотрит Антон, вернее, не на нее, а на эту самую ногу – очень мужским, даже не оценивающим, а как будто констатирующим взглядом.
Нату бросило в жар.
Внутри все мгновенно вспыхнуло!
Быстро спрятав «красоту» под предательскую простыню, она протянула паспорт таможеннику. Почему-то его не менее заинтересованный взгляд был ей совершенно безразличен.
«Вот же черт, черт!»
В купе было темно. Стараясь не шуметь, она лежа натянула на себя брючки, на ощупь нашла сигареты и зажигалку. И потихоньку принялась спускаться со своей полки.
В вагоне стояла умиротворенная тишина. Народ, привыкший к таможенным проверкам, засыпал быстро.
В курилке тоже никого не было, что в который раз порадовало ее.
Ната подняла руку с зажатой между пальцами сигаретой и другую – с зажигалкой, собираясь прикурить, да так и замерла, окунувшись в свои мысли.
«Наточка, солнышко, ну что же ты, ну что же ты так, вдруг! А?» – уговаривала она себя.
И так ей стало вдруг себя жалко!
«И зачем тебе все это? Ну зачем, да еще так сразу! Ты же не для него. Максимум, что он может предложить, – это легкий курортный романчик, минимум – одноразовый секс. Не то что я против курортного романа, но только не с ним. Я потом вылезать из этого буду неизвестно сколько. Вон, из-за какого-то козла больше трех лет мучаюсь. А тот-то с этим спортсмэном
Так, с поднятыми руками, ее и застал Антон.
Он захлопнул дверь, подошел к ней, сгреб ее всю в охапку вместе с незакуренной сигаретой, зажигалкой и пугающими мыслями.
И поцеловал.
Он целовал ее долго, оторвав от пола, прижимая к себе сильными большими руками…
Уронив все лишнее и неуместное сейчас из рук, она обняла его за плечи и прижалась как можно ближе, будто прорастая в него…
Она даже подвывала тихонько от силы переживаемых ощущений, утопивших ее с головой.
Оторвавшись наконец, Ринков заглянул ей в глаза.
Совсем близко.
«С ума сойти!» – с восторгом подумал он и поцеловал ее снова.
Дышать стало совсем нечем, и они «вынырнули» из поцелуя.
Ослабив объятия, он дал ей возможность съехать по нему и встать на ноги.
Она смотрела на него совершенно обезумевшим, отсутствующим взглядом. И глаза у нее в этот момент были совсем не зеленые, а золотисто-карие.
– Что это с нами? – хриплым шепотом спросила Наталья.
– Не знаю, – ответил Ринков.
И, не удержавшись, поцеловал ее еще раз. Легко, уже не так отчаянно, боясь не удержаться на том миллиметре сознания, который еще оставался до потери контроля…
И отступил – подальше от соблазна.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, как будто были не здесь, а где-то там, где чувствовали себя вместе, одним целым.
А потом в один момент они вернулись в реальность, как будто пришли в сознание от глубокого обморока.
И вместе с сознанием вернулась и вся остальная реальность.
Ринков видел, чувствовал, что нравится ей, и видел, как она постоянно себя внутренне одергивает, не разрешая себе увлечься.
Он даже предположить не мог, что у нее в голове и что она напридумывала о нем такого, что все время как будто убегает. И даже не пытался предполагать – бесполезно! К женщинам мужская логика неприменима. А додумывать – что к чему – он не будет, он все у нее выспросит и как-нибудь с этим разберется…
Антон поднял с пола зажигалку, достал свои сигареты и, прикурив сразу две, одну протянул Наталье.
– Ты что-то притихла, – после такого поцелуя на «вы» никак не получалось.
Она открыла рот, собираясь что-то сказать, объяснить… и закрыла, так и не произнеся ни слова.
– Ясно, – усмехнулся он, тихо радуясь за нее и за себя.
Наталья курила, отвернувшись от него, смотрела в темное окно, что-то думала, и это его настораживало. Она затушила сигарету и сказала:
– Прости, я… я спать пойду…
Антон притянул ее к себе, обнял, уткнувшись подбородком в ее макушку.
– Ты только ничего не придумывай – плохого, я имею в виду, не придумывай. Все будет хорошо.