Крыса и Алиса
Шрифт:
– Какой букет? – удивилась я.
– Болезней, милочка, – разъяснил он.
– А-а-а… Может, вы осмотрите меня? – предложила я.
Вздохнув, он пощупал у меня пульс, оттянул мои веки, рассмотрел зрачки, стукнул по коленке. Еще более пристально взглянул на меня.
– Вы хороший доктор? – спросила я его.
Санитары развеселились не на шутку.
– Тише вы! – осадил их доктор.
– Да вроде бы ничего, – ответил он мне.
– Тогда скажите, почему вы не видите, что перед вами другой человек?
– В
– Я так поняла, что меня принимают за Екатерину Кострову. А я Алиса Машкова.
– Прошу тебя, не начинай свой очередной бред, – взмолился доктор.
– Я недавно была знакома с женщиной по имени Кэт. Думаю, что из-за нее и попала сюда. Эта особа с первых минут пугала меня. Она увела моего мужа, ударила меня по голове каким-то мешочком, и я почему-то оказалась здесь под ее именем. Существуют же методы, чтобы проверить – Кострова я или Машкова? – быстро протараторила я.
– Фу, как я от тебя устал, Кострова! – выдохнул доктор.
Я понимала, что этот разговор – почти единственный шанс убедить доктора в том, что я не Кэт. Важно не разозлить его и не утомить, а при этом найти аргументы для своего спасения. Нужно сделать что-то исключительное.
– Я понимаю, что вы мне не верите. Кем была Кэт?
– Тебе ли не знать свою биографию? – уклонился он от ответа.
– Хорошо. А Кэт умела рисовать?
– Не припомню.
– Прошу вас, пусть мне принесут ручку или карандаш и листок бумаги. Я профессиональный художник Алиса Машкова. И вы сами сможете в этом убедиться.
Доктор махнул рукой и протянул мне свой планшет с листом бумаги и ручку.
Никогда еще от моих набросков не зависела моя судьба. Я быстрыми уверенными линиями изобразила доктора, верзил-санитаров и медсестру.
– Во дает! – восхитился Илья.
– Поймите! Я много лет этим занимаюсь. Если Кэт не умела рисовать, она вряд ли бы смогла этому научиться за неделю или даже за год.
Доктор рассматривал наброски, приподняв очки.
– У нас нет информации относительно этих способностей Костровой.
– Вы как психиатр можете обследовать меня и убедиться, что мы – два разных человека.
– Знаете, меня, как психиатра, удивляет не ваша способность рисовать или ваше согласие на дополнительное обследование, а ваша манера говорить и убеждать. Кострова очень хитрая и коварная особа. И от нее можно ожидать всякого. Но сегодня она бы превзошла себя по выдержке. И потом – ваши глаза.
– Близорукие?
– Нет. Нормальные.
Я отметила про себя, что доктор уже не обращается ко мне как к Костровой. А тут еще и Илья:
– Да, док! Какая-то она не такая.
– Спасибо! – кивнула я ему.
Он мне подмигнул.
– Что ж, давайте общаться! – предложил доктор. – Ваша версия: как вы попали сюда?
Я рассказала о том, что нашла в лесу связанную женщину, спасла
– Эта женщина называла себя Кэт. Еще я заметила, что она невероятно сильна, – добавила я.
Доктор и санитары внимательно слушали меня.
– Как она объяснила, кто ее связал? – спросил доктор.
– Никак. Я спрашивала ее на этот счет, но она не особо разговорчива.
– Она казалась вам странной?
– Немного странной. А еще подозрительной и очень жестокой. Она свернула шею гусю, а потом билась в конвульсиях. Это было странно.
– Ну, в ее случае это нормально. Она, очевидно, получила удовольствие от убийства. Те конвульсии, что вы наблюдали, были скорее всего оргазмом, – разъяснил доктор.
– Да-а?! – удивилась я.
– Да, так тоже можно, – сообщил мне доктор.
– Надо же! И сила у нее недюжая! Видели бы вы, как она отжималась!
– Многие психически больные люди очень сильны физически. Компенсация организма, так сказать, – разъяснил доктор.
– Я так понимаю, что она бывала в вашей больнице и раньше? Она что, сбежала?
– Да, она сбежала. Совратила санитара, который присматривал за ней. Он помог ей пробраться за пределы клиники. Теперь к ней, то есть к вам, приставили двоих – вот этих лоботрясов, – указал он на санитаров. – Кострова очень опасный человек.
– Но что с ней не так, почему она такая?
– Этиология ее болезни не совсем понятна: вероятно, в детстве была травма психологического характера, так как физиологических отклонений в деятельности мозга обнаружить не удалось. Возможно, имел место аффектно-шоковый невроз. Но это лишь предположение, поскольку Кострова не идет на контакт. Вообще по истории болезни можно писать диссертацию – жаль, я стар для этого. Бесспорно, она неординарная личность с нестандартной психикой и невероятными физическими проявлениями. Если бы не причина, которая спровоцировала везанический, то есть безумный характер больной, она могла бы достичь невероятных результатов вне стен больницы. Например, в спорте.
– Но может, она действительно гениальна?
– Хороший вопрос. Гениальность – это отклонение личности от нормального типа, своего рода патология. Но только это отклонение со знаком «плюс», то есть направленное на созидание, творчество, прогрессивные достижения. А у Костровой отклонения, направленные на разрушение. Она страдает параноидальными проявлениями: мстительностью, склонностью к садизму и преследованию людей. Также у нее искажены социально-нравственные представления – с ними вы имели несчастье познакомиться лично. Это и отсутствие критериев порядочного человека, и неблагодарность, и крайний эгоизм.