Крысиный волк
Шрифт:
И Амти поняла, что нельзя было превратить Двор в Государство, нет. Амти поняла, что нет никакого режима Мескете, что у зла тысяча имен, и Мескете — лишь одно из них, отличавшееся от того, что представляла собой Царица, однако сходное в главном.
Нет, здесь было ничего не изменить, здесь не насадить было никакого порядка, думала Амти, силясь мысленно перекричать вопли, раздававшиеся, казалось, у нее в голове.
Мескете была частью Двора со всей его чудовищной жестокостью, и только внешне он стал другим.
Когда
— Может стоило быть помягче, любимая?
Мескете посмотрела на него, как на идиота, а потом быстро, будто бы смущенно поцеловала. На Амти и Яуди она будто бы не обращала внимания. Вроде как их присутствие не было для нее сюрпризом.
Амти подумала, что так она играет на публику, однако, когда они вошли в ее покои, Мескете не просияла чудесной приветственной улыбкой. Впрочем, этого не стоило и ожидать.
Мескете положила руку Амти на плечо, чуть сжала, так что это показалось почти болезненным.
— Я рада, что ты здесь, — сказала она. Голос ее, впрочем, особенной радости не выражал. Однако, Амти поняла, что Мескете действительно впервые расслабилась за это время. Она принялась разоружаться.
Когда на кровати Мескете оказались три ножа и два пистолета, а так же глушитель, она вздохнула с облегчением и улеглась, уставившись в потолок. С такой же радостью Амти снимала лифчик, когда оказывалась одна.
Некоторое время все, включая Яуди, молчали. Наконец, Мескете сказала:
— Я была очень, очень, очень плоха.
— Нет, милая, ты была очень, очень, очень похожа на диктатора.
Мескете нащупала нож и кинула им в Адрамаута. Нож впился в стену рядом с ним, бросок был очень точным и лезвие прошло совсем близко. Адрамаут только улыбнулся, он доверял ей.
— Так это ваш хваленый мир суицидальных мегаломаньяков? — спросила Яуди. Когда Мескете посмотрела на нее, Яуди показала пальцем на Амти, и Амти вот уже второй раз за сегодня поймала означающий взгляд. Нет, даже Взгляд. Она вздохнула, и неожиданно положение спас Мелькарт.
— Может, ну знаете, поедим и выпьем водки, потому что Амти снова с нами? Я слышал, это еще называется праздник.
Мескете распорядилась принести еду и выпивку. Голос у нее был вполне спокойный, не усталый, будто за пять минут она успела набраться сил. Подали мясо и фрукты, хотя бы меню не изменилось, подумала Амти. От запаха вина, которое налил ей Шайху, Амти замутило.
Зато Мелькарт добрался до водочки и был абсолютно счастлив. Адрамаут произнес тост за Амти, он сказал, как они рады, что она жива и здорова, как они волновались и, совершенно неожиданно, как гордятся ей.
Амти не была уверена, что тост поддерживают все, но ей стало приятно. Она снова рассказала всю историю ее мытарств от начала и до
Через некоторое время Амти и Мескете вышли на балкон. Амти открылся вид на огромный, темный лес. Наверное, именно туда попал Шацар, когда был ребенком.
Мескете некоторое время молчала, а Амти с удовольствием вдыхала воздух Двора.
— Прости меня, — сказала Мескете, наконец. Она сняла темные очки, и теперь Амти могла видеть ее глаза. — Прости, что я тебя оставила.
— Там не было правильного решения, — пожала плечами Амти.
— Не знаю, — сказала Мескете. — Решение, которое мы не принимаем обычно и кажется правильным.
Они стояли на балконе, оперевшись на тяжелый, каменный парапет.
— И твое место, — сказала Мескете. Она не добавила «я забрала его», но глаза ее говорили именно это. Амти помотала головой.
— Мое место рядом с вами.
— Да. Я хорошо к тебе отношусь, но не доверила бы тебе царство.
Мескете помолчала, посмотрела в медное, беззвездное, лишенное изменений небо.
— Я бы и себе не доверила, — добавила она честно.
— Тебе не нравится?
Но Мескете покачала головой, показывая, что она не будет об этом говорить. Амти быстро-быстро добавила:
— Слышала про похитителя девочек?
— Слышала. С этим нужно разобраться. Но я не могу покидать Двор.
— Понимаю.
— Адрамаут справится, — сказала Мескете. — И вы тоже. Наверняка, очередной чокнувшийся, который вовремя не попал во Двор. Двор может быть отвратным местом, но здесь мы учимся жить с тем, что у нас внутри.
Амти пожала плечами, а потом встала на цыпочки и прошептала Мескете на ухо:
— Я думаю, что Яуди — Перфекти. Ты можешь это определить?
— Посмотрю за ней. Странно, что она настолько хорошо чувствует себя здесь в таком случае.
Они вернулись в комнату, язык не поднимался назвать это солдатское помещение покоями. Амти чувствовала, будто долгое время несла тяжелую сумку, а теперь пришла домой и положила ее на пол.
Мелькарт рассказывал, как он служил Псом Мира, когда еще не был Инкарни. По пьяни он любил пускаться в долгие и пространные повествования о собачьей кухне. Яуди слушала вполуха, с большим интересом наблюдая, видимо, за циркуляцией алкоголя в Мелькарте.
— Так вот, он такой говорит: я в Государстве не последний человек! Вы еще поплатитесь за это! Писклявым таким голосочком говорит, а я такой…
Продолжения не последовало. Мелькарт замер, глаза его стали совсем пустыми, так пустует экран телевизора в мертвый час перед началом эфира.