Крысобой
Шрифт:
И что они начнут рассказывать на каждом углу про мое знакомство с этой беспощадной фурией?
На стену приземлилась здоровенная ворона с красными глазами. Превратившись во Фреху, она подошла к Маре и обняла ее рукой за плечи.
— Не беспокойся, Кранц, — сказала ведьма. — Они запомнят только огонь с неба.
— Ты сотрешь им память? — спросила Мара. — Мне не стирай! Пожалуйста! Я никому не расскажу.
Присоединяюсь к просьбе.
— Нет, — ответила Фреха. — Я ничего стереть не могу. Она сама так все устроила.
Марвин
— Что это было, босс? Я не понял.
— Кара небес, — ответил я. — Нельзя гневить древних богов.
12
Я отправил Итана искать коменданта. Мальчишку и старика послал за лопатами. Марвин собрал пришедших в себя ополченцев.
Я приказал им засыпать землей кровь и пепел на поле брани. Старшим назначил Крюка.
— Если найдете стрелы в хорошем состоянии, соберете и принесете Марвину, — сказал я ему.
— Да, господин, будет сделано, — четко ответил Крюк и убежал исполнять.
Ни о каком огне с небес он не заикнулся. Принял это как должное. Грамотный в своей простоте подход. Крюк, вот кто должен быть комендантом. Надо, чтобы Риффен распорядился.
Комендант, которого привел Итан, в глаза мне смотреть боялся. Но я понимал, что его вина минимальна. Я же видел Марвина на той дороге. Поэтому просто наказал расставить часовых и присматривать внимательнее за подвалом.
Он благодарно мне кланялся, пятясь, и так и не поднял взгляд.
Я не видел смысла оставаться в форте. Теперь, когда сразу шесть колдунов не вернутся, гоблины наверняка начнут чесать репу. Им самое время готовиться к обратке — неотвратимому возмездию, а не планировать новые диверсии в нашем тылу.
Вполне возможно, я ошибался, но решил вернуться в Корханес, чтобы моей двадцатке зря сюда не скакать. Я уже называл их моей двадцаткой.
Еще я подумал, что после сегодняшней ночи я не буду прежним собой, ни Крысобоем, ни Бешеным псом. Хильда оказалась совсем не такой, как я ее себе представлял. Эти черные глаза и без всего остального нагоняли жути, но совершенно фантастическая мощь оружия алайсиаги наводила на разные мысли.
Не философские, нет.
Философом скорее Раян заделается. Он уже рассказывал оторопевшим жителям о снизошедшем с неба пламени, которое уничтожило грязных шакалов-гоблинов.
— И тогда разверзлись небеса! — говорил он обступившей его небольшой толпе. — И сошел огненный смерч!! И превратил негодяев чернокнижников в пепел!!
Из него неплохой проповедник получится. Голос громкий, лысый череп, горящие глаза. Может назначить его комиссаром своего отряда?
Облачиться в рванину и нести свет в массы он всегда успеет.
Я
— Уведи Раяна куда-нибудь подальше от толпы, — сказал я. — Скоро поедем в Корханес.
Марвин пошел в конюшни рядом с казармой, чтобы проверить и подготовить лошадей.
Я присел на лафет катапульты. Открыл флягу и пригубил медовухи. Никаких мыслей о кубинской сигаре, явный прогресс. Курить я здесь бросил окончательно, что очень радует. Есть, есть в этом мире несомненные плюсы.
Взять ту же медовуху. Никакого опьянения, никаких побочных эффектов, но бодрит отлично и одновременно магическим образом помогает расслабиться после движухи.
Фреха ушла к Тине, так и не сказав, что там они наколдовали с Лианой.
Может потом расскажет.
Мара по заданию Фрехи облетела вокруг форта, убедиться, что никаких врагов поблизости не осталось.
Она вернулась и села рядом, откинув капюшон комбинезона.
— Все чисто, босс, — засмеялась звонко и заразительно.
— И ты туда же, — я уже жалел, что ввел это слово.
Мара посмотрела на меня своими голубыми глазищами.
— Бешеный пес, ты знаком с Хильдой. Ужасно завидую.
— Ты же теперь тоже знакома. Что она дала тебе?
— Вот, — она вытащила из-под одежды черный кулон, висевший на цепочке на шее. — Такой холодный.
Она дала мне его подержать. Действительно, холодный, точнее — прохладный. И тяжелый. Цепь из какого-то сплава платины с золотом, двуцветные витые прожилки слегка почернели от времени. Кулон из неизвестного камня абсолютно черного цвета и идеально овальной формы, странным образом не касался цепи, удерживаемый невидимой силой.
— Просто волшебный подарок, — сказал я восхищенно. — Это я должен тебе завидовать.
Мара радостно улыбнулась.
— Избранная, — она повернула камень. — Так здесь написано. Это Фреха сказала.
Я с трудом различил на тыльной стороне камня тонкие надрезы в виде хаотичных полосок и точек.
Ну конечно. Кому быть избранной, если не этой отчаянно храброй девочке?
— Мы собираемся в Корханес, — сказал я.
— Знаю, Фреха сказала. И еще она сказала, что мы скоро снова встретимся.
Я хотел поскорее уехать, но Тина нас не отпустила. Нам пришлось всем четверым принять приглашение ее отца, старого шамана.
Несмотря на глубокую ночь, в большом двухэтажном доме за накрытым столом собралось пятнадцать человек. У Тины оказалось две старших сестры, обе пришли с мужьями, солидными ремесленниками. Молодой парень — ученик шамана, привел свою подружку. Все хотели познакомиться со мной.
Накормили нас до отвала и предложили погостить.
— Живите, сколько хотите! — сказал шаман.
— Дел много, надо ехать, — ответил я. — Спасибо за угощение. Нам пора.
Провожали нас долго. Со всеми обнялись. Пришлось пообещать Тине, что мы приедем весной в деревню.