Крысолов
Шрифт:
Один из пассажиров отвернулся и сплюнул.
— Ca ne marche plus [33] , — сказал он кратко.
Смысл этих слов не сразу дошел до Хоуарда.
— Что же делать? — спросил он шофера. — Будет ли еще автобус?
— Какой дурак его поведет.
Наступило напряженное молчание. Потом шофер сказал:
— Il faut continuer a pied [34] .
Хоуарду стало ясно, что это — безотрадная истина. Было около четырех часов, и до Монтаржи оставалось двадцать
33
больше не пойдет (фр.)
34
дальше надо идти пешком (фр.)
Ужасно, но больше ничего не придумаешь. Ему и детям, видно, предстоит идти пешком до самого Монтаржи.
Хоуард вошел в простреленный автобус и собрал все пожитки — два саквояжа, небольшой чемодан и оставшиеся свертки с едой. Сам он все это далеко не унесет, разве только хоть что-нибудь возьмут дети; понятно, их помощи хватит ненадолго. Шейле ничего не снести; пожалуй, большую часть пути ее самое надо будет нести на руках. И если Ронни и Розе предстоит пройти пятнадцать миль, им надо идти налегке.
Он отнес весь багаж туда, где ждали дети, и опустил на траву. Чемодан тащить не под силу; Хоуард уложил в него все то, без чего можно как-то обойтись, и оставил чемодан в автобусе, — быть может, когда-нибудь каким-нибудь способом удастся его разыскать. Оставались два туго набитых саквояжа и пакеты с едой. Это он снесет сам.
— Мы пойдем в Монтаржи пешком, — объяснил он детям. — Автобус дальше не пойдет.
— Почему не пойдет? — спросил Ронни.
— Что-то случилось с мотором.
— А можно мне посмотреть?
— Не теперь, — твердо сказал Хоуард. — Нам надо сейчас же идти. — Он обернулся к Розе. — Тебе, я знаю, приятней будет идти, чем ехать в автобусе.
— Мне было так плохо, — пожаловалась девочка.
— Там было очень жарко. Теперь тебе лучше?
Роза улыбнулась:
— Да, мсье.
И они пошли по направлению к Монтаржи. Самое жаркое время дня миновало; было еще не прохладно, но идти не трудно. Шли очень медленно, приноравливаясь к шажкам Шейлы. Старик терпеливо брел вперед. Нет смысла докучать детям, поторапливать их; ничего не поделаешь, надо пройти много миль — пусть идут как им удобнее.
Скоро они дошли до того места, где упала вторая партия бомб.
Две большие воронки зияли посреди дороги, еще три — среди деревьев у обочины. Там валялась какая-то разбитая повозка и хлопотали несколько человек; слишком поздно старик спохватился — это место надо было обойти стороной, страшно подумать, что увидят там дети…
Ронни сказал громко, с любопытством:
— Там убитые, мистер Хоуард?
Старик повел их на другую сторону дороги.
— Да, — сказал он негромко. — Надо очень о них пожалеть.
— Можно, я пойду посмотрю?
— Нет, — сказал Хоуард. — Не следует смотреть
— Мертвые очень странно выглядят, правда, мистер Хоуард?
Старик не знал, как на это ответить, и молча провел их мимо. Шейла тихонько что-то напевала, ей было не любопытно; Роза перекрестилась, опустила глаза и ускорила шаг.
И опять они медленно бредут по шоссе. Будь здесь боковая дорога, Хоуард свернул бы, но такой дороги нет; Идти в обход можно бы только полями; вернуться в Жуаньи тоже не легче. Лучше уж идти дальше.
Опять они проходили мимо мест, где рвались бомбы, но детей, видно, это не занимало. Хоуард вел их так быстро, как только мог; теперь они подходили туда, где упала последняя партия бомб, наверно, здесь кончится этот парад смерти. Хоуард уже видел это место — в полумиле впереди. На дороге застыли два автомобиля, и, похоже, повалены несколько деревьев.
Медленно, очень медленно они приближались. Одна машина оказалась разбита вдребезги. Это был большой «ситроен»; бомба разорвалась как раз перед ним, радиатор раскололся, ветровое стекло разлетелось в пыль. Да еще прямо на машину повалилось дерево и сплющило крышу так, что она вдавилась в шасси. Дорога была залита кровью.
Четверо мужчин из старого, потрепанного «диона» пытались сдвинуть дерево в сторону и освободить дорогу для своей машины. На траве у обочины, кое-как прикрытое пледом, лежало что-то недвижное.
Мужчины бились над упавшим деревом, тянули, толкали и наконец, приподняв, сняли с разбитой машины, оттащили назад и освободили узкий проход. Отерли потные лбы и втиснулись в свою старую двухместную машину. Хоуард остановился рядом, когда водитель уже взялся за баранку. Спросил вполголоса:
— Убиты?
— А вы как думали? — с горечью ответил тот. — Подлые боши!
Он нажал стартер, и машина, медленно обогнув дерево, двинулась по дороге.
Ярдов через полсотни она остановилась. Один из седоков обернулся и крикнул Хоуарду:
— Эй, вы, с детьми! Gardez le petit gosse! [35]
Машина опять тронулась. Хоуард в недоумении посмотрел на Розу:
— Что он такое сказал?
— Он сказал, там маленький мальчик, — объяснила Роза.
Хоуард огляделся по сторонам.
35
Приглядите за малышом! (фр.)
— Здесь нет никакого мальчика.
— Тут только мертвые, — сказал Ронни. — Вот они, под брезентом. — И показал пальцем.
Шейла вышла из задумчивости.
— Я хочу посмотреть мертвых.
Старик крепко взял ее за руку.
— Я ведь уже сказал, никто не будет на них смотреть.
Он растерянно озирался. Шейла спросила:
— Тогда можно, я поиграю с мальчиком?
— Здесь нет мальчика, милая.
— Есть. Вон там.
Она показала через дорогу. Там, шагах в двадцати за поваленным деревом, неподвижно стоял мальчуган лет пяти-шести. Он был во всем сером — серые чулки выше колен, серые штанишки и серый свитер. Стоял не шевелясь, будто окаменел, и смотрел в их сторону. Лицо застывшее, мертвенно-бледное, тоже почти серое.