Крысы появляются ночью
Шрифт:
Сид ухмыльнулся.
— Вы не находите, что это какая-то идиотская игра?
— Чем бессмысленней, тем лучше. Надежнее, — пояснил Мюллер, не обратив внимания на иронический тон Сида.
— Значит, «Фауст» Гете…
— Первая часть, — подсказал Мюллер.
— …И, зеленая авоська с красным мячом. Что за винегрет?
— Сразу видно, что вы новичок, — с сознанием своего превосходства заметил Мюллер. — Знаете, сколько сорвалось встреч из-за того, что применялись простые опознавательные знаки? Ведь в таком большом
— Ладно… — вздохнул Сид. — Скажите откровенно, много для меня заготовлено таких веселеньких заданий?
— Нет, — ответил Мюллер, — есть только одно настоятельное желание: как можно скорее услышать от вас сведения, добытые у секретарши. Если вы вскоре не добьетесь от нее ничего стоящего, то больше не получите от нас ни пфеннига.
Мюллер встал и, не прощаясь, исчез так же внезапно, как и появился.
Сид почувствовал острое отвращение к самому себе, Мюллеру и всему окружающему.
«Черт! Я же стал гнусным рядовым агентом, которым помыкает такой тип, как Мюллер. Ловко меня обманули. «Сбор и обработка экономических сведений, серьезная работа!» — Он усмехнулся. — Я шпион и ничего больше. Я сам докатился до этого. Из-за денег. Надо выбираться из этого дерьма. И как можно скорее. Но как?..»
Он неподвижно уставился на грязную скатерть.
Когда Сид вернулся домой, Дорис еще не было. А одному ему быть сейчас не хотелось. Все в квартире было аккуратно прибрано, и было так тихо, как будто здесь никто и не жил. После прокуренной шумной пивной эта тишина обрушилась на Сида ужасным грузом. Он почувствовал озноб. Достал из буфета бутылку коньяку и налил себе рюмку.
Вся эта история угнетала его. Он казался себе актером третьеразрядного детективного спектакля. Спектакль был явно комического жанра, и в то же время было не до смеха. Сид чувствовал, что нельзя недооценивать Мюллера и тех, кто стоит за ним. «Может быть, все-таки в ближайшие дни мне удастся устроиться в какую-нибудь газету? Если бы я мог расплатиться с янки! Возможно, Винкельман… Надо было позвонить ему. До сих пор я еще ничего для них не сделал… О ребенке они тоже ничего не знают… В конце концов, мы ведь живем в свободном мире. Против моей воли меня никто не заставит шпионить. Скорее порвать с этим, вылезти, пока еще не поздно…»
Сид бросился к телефону. Но звонить не стал. Бессмысленно. Устало опустился в кресло.
«Они крепко держат меня. С крючка так просто не сорвешься. Нажива оказалась жирной, и я проглотил ее. Если я буду бунтовать, они прибегнут к шантажу. Дорис узнает про ту старую историю. Только этого ей сейчас не хватает!..»
Сид нервно провел рукой
«Как могло случиться, что этот подонок Мюллер отыскал меня в кинотеатре, полном людей? Неужели за мной следят?»
Он подошел к окну.
Улица была почти пустынна. Только в палисаднике играли двое детей. У подъезда стоял его «шпортваген». Других автомашин поблизости не было.
«Телефон!.. — вспомнил Сид. — Ведь билет я заказывал по телефону!»
Он поднял трубку и набрал произвольный номер. Но никакого щелчка не услышал. Когда в трубке раздался незнакомый голос, Сид молча положил ее на место. «Может быть, у них какие-то самые новые приспособления для подслушивания, без всяких щелчков? А может, они в моей квартире поставили микрофон? Чтобы попасть в нее, не требуется большого искусства, особенно если знаешь, что в ней никого нет».
Он вытащил из маленькой кладовой, расположенной рядом с кухней, складную лесенку и, поднявшись по ней, принялся осматривать телефонную розетку, вызвавшую у него подозрение.
Шорох заставил его обернуться.
Внизу стояла Дорис и удивленно взирала на мужа.
— Почему ты подкрадываешься ко мне? — раздраженно спросил он.
— Ты испугался? Я вошла как обычно. Только ты почему-то не услышал. Что ты делаешь?
— Ремонтирую кое-что.
— Может, помочь?
— Нет! — резко бросил он. — Оставь меня в покое!
Она молча вышла из комнаты.
Сид понял свой промах. Дорис может что-нибудь заподозрить. Этого нельзя допустить.
Он пошел следом за ней на кухню.
— Извини меня. Я погорячился.
— Ну что ж делать, — смягчилась Дорис.^-А я купила билеты в Камерный театр.
— На какой день?
— На сегодня.
— Очень жаль, но я обязательно должен зайти сегодня в издательство. Мне совершенно определенно обещали там заказ на репортаж.
Что-то в его поведении заставило Дорис насторожиться. Она подошла к нему ближе.
— Сид, ты же обещал мне говорить только правду. Что-то происходит с тобой. Скажи мне честно, что ты собираешься делать сегодня?
— Черт возьми! Я лезу из кожи, чтобы заработать, а ты не можешь оставить меня в покое! — не сдержался он. — Почему ты всегда допытываешься? Я хочу только работы. И больше ничего.
Эх, опять он сорвался. А все потому, что она своими невинными вопросами задела его за живое.
Дорис оторопела.
— Ты разговариваешь со мной и смотришь на меня так, как будто я тебе совсем чужая!
Она была готова расплакаться.
Сиду стало не по себе.
— Извини меня, милая. У меня сегодня такой неудачный день. Я ужасно нервничаю.
В какой-то миг он готов был ей во всем сознаться. Может быть, она простит ему все. Тогда стало бы так легко. И Мюллера можно было бы послать к черту. А потом у них родится ребенок, и все будет хорошо. Даже слишком хорошо…