Крысы в городе
Шрифт:
Он бросил трубку и посмотрел на Бакрадзе.
— Довольны?
Бакрадзе подбежал к столу, протянул обе руки.
— Позвольте пожать, дорогой! Вы даже не представляете, как будет довольна мама Гоги! Как будет рад его дедушка, мой отец Автандил Нодарович! Как будем вам рады мы все!
Бакрадзе сжал поданную ему руку обеими ладонями и вдохновенно ее тряс, приговаривая:
— Все. Теперь все! Я ваш должник, началник! Ой, какой должник!
Простившись с посетителем, Кольцов принялся за обычные дела. Ничего особенного он не сделал —
Домой в тот вечер Кольцов вернулся поздно. Жена смотрела телевизор. «Ящик» удивил Кольцова непривычными размерами экрана, словно тот за день подрос и раздался в стороны.
— «Хитачи», — с удивлением прочитал Кольцов блестящую надпись на рамке экрана. — Откуда это? Жена взглянула на него с удивлением.
— Ты не знаешь?!
— Нет.
— А мне сказали — ты в курсе.
— Кто привез?
— Твой приятель. Бакрадзе.
Кольцов сжал кулаки и скрипнул зубами.
— Уже и приятель!
— Он так сказал.
— Кто налаживал «ящик»?
— С Бакрадзе пришли двое. Сами принесли, установили и наладили.
Орать, размахивать руками, выбрасывать телевизор к чертовой матери уже не имело смысла. Все сделано умело и четко. Есть свидетели того, что начальник розыска принял подарок ценой в триста долларов, а его жена охала и радовалась приобретению. В таких условиях действовать надо было по-другому.
Кольцов снял трубку телефона, набрал номер дежурного по городу.
— Тимохин? Быстро справку для меня: кто такой Бакрадзе? Да, Борис, Андрей, Константин, Роман… Правильно, Бакрадзе. Вахтанг Автандилович. Жду.
Три минуты спустя дежурный сообщил:
— Вахтанг Бакрадзе в городе никогда не проживал, прописан не был. В гостиницах не зарегистрирован.
— Спасибо, Тимохин.
Кольцов со злостью бросил трубку. Случившегося он не боялся нисколько: просто было неприятно, что его купили так дешево, как мальчишку.
Еще большей неожиданностью для Кольцова стало появление на его даче в Куреневке незваных гостей. Ранним воскресным утром к дому на улице Тюльпанной подкатили две иномарки — «Мерседес» и «Форд». Из машин вылезли несколько мужчин. Один из них решительно направился к даче.
Кольцов сидел в шезлонге под тенистой кроной абрикоса и просматривал «Придонские новости». Стоявший рядом на плетеном столике транзистор мурлыкал что-то веселое и модное.
— Всеволод Константинович, здравствуйте, дорогой! Кольцов оторвался от газеты, поднял голову. К нему по дорожке, выложенной торцами красного кирпича, шел, простирая руки, Бакрадзе.
— Прошу простить! Приехал к вам еще раз выразить благодарность. Со мной друг. Может он войти?
Матюкнувшись про себя, Кольцов встал, протянул гостю руку.
— Пусть проходит. Здравствуйте.
Ему было интересно, зачем появились здесь незваные
— Я — Гуссейнов. Бакрадзе — мой друг.
— Да, да, друг, — подтвердил грузин и расплылся в улыбке. Кольцов хотел пожать руки двум молчаливым амбалам, которые стояли за спиной Гуссейнова, но тот его удержал.
— Не надо, Всеволод Константинович. Это мои тигры. С ними можно не знакомиться.
— Сейчас начнем творить шашлык. — Бакрадзе говорил хозяйским тоном. — Где у вас можно развести огонь?
— Я позову жену, — предложил Кольцов.
— Э, дорогой! Есть вещи, которых не должна касаться рука женщины. В еде это плов и шашлык. Если тебе их раньше готовила жена, ты ел не настоящий шашлык. Вместо плова ел кашу.
Бакрадзе повернулся к одному из амбалов, стоявших за Гуссейновым.
— Али, давай мясо! И все остальное. Ты знаешь что.
Несколько минут спустя Али притащил в сад парную тушу барана («Час назад ножик его нашел», — пояснил Бакрадзе), длинные шампуры из нержавейки, сборную металлическую жаровню («На ракетном заводе делали, — гордо сообщил Бакрадзе. — Экологически чистый»).
В саду закипела работа. Кольцов, ощущая некоторое неудобство, на правах хозяина пытался принять в ней посильное участие, но Гуссейнов позвал его:
— Не надо вам. Идите сюда, посидим рядом. Пусть работают специалисты.
Они устроились в раскладных креслах под яблоней, рядом со столом, врытым в землю. Суетливый угодливый Али уже накрыл его, поставил тарелки с чищеными грецкими орехами, фисташками, миндалем. Тут же разместил несколько бутылок с пепси-колой, с минеральной водой, с «Мукузани» и «Хванчкарой».
Гуссейнов удобно устроился в кресле. Сидел выпрямив спину, подняв голову — уверенно и властно. Взял в руки бутылку красного вина, посмотрел на просвет, поставил на место.
— Послушай, полковник…
— Майор, — поправил Кольцов, хотя слово ласкало сердце, и если бы не тонкая насмешка, которая почудилась ему в голосе гостя, он бы не возразил.
— Э, я все знаю. — Гуссейнов нисколько не смутился. — Сейчас майор. Завтра полковник. Считай, что я тебе первый об этом сказал…
— Если только так, — засмеялся Кольцов довольно. Он знал, представление его к званию подполковника милиции уже ушло в Москву.
— Так вот послушай, пока Бакрадзе нет. Скажу тебе один на один.
Кольцов насторожился, ожидая какого-то откровения.
— Пока Бакрадзе нет, скажу — пей только красное вино.
— Почему это надо говорить без Бакрадзе? — Кольцову не удалось скрыть разочарования.
— Потому что он любит «Цинандали». Желтое. А настоящее вино должно быть красным. Красное — это кровь земли и винограда. Желтое — моча…
Подошел Бакрадзе.
— Шашлыки скоро будут. Можно для начала выпить. Он взял бутылку «Хванчкары» и стал откупоривать.