Крысятник
Шрифт:
Чертанов болезненно поморщился:
— И как же я буду доказывать, что я не верблюд, если я уже не работаю в убойном отделе?
Крылов выдвинул ящик стола.
— Где же оно?.. — Он долго шуршал бумагами, а потом объявил: — Вот твое служебное удостоверение. Считай, что с сегодняшнего дня ты в штате, — и, заметив блеснувшие глаза майора, замахал руками: — Только не надо красивых слов! Не выношу!
Чертанов взял удостоверение, закатанное в прозрачный пластик, и, раскрыв его, с улыбкой произнес:
— А у меня больше нет красивых слов, товарищ полковник. В тюрьме совсем другие на
Глава 16 КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ ПОМИЛОВАТЬ
Весь вечер после выхода из следственного изолятора Ангелина провела в ванне, где вдоволь наэкспериментировалась со всевозможными ароматизированными солями. Тело благоухало, как полевой цветок, и Ангелина искренне жалела, что никто не может убедиться в его совершенстве. Правда, в соседней комнате находился приставленный к ней телохранитель, молодой молчаливый парень, который сразу же начинал краснеть, как только она пыталась с ним заговорить. На роль темпераментного любовника он не тянул даже при самом богатом воображении. Такие парни, как он, до десятого класса ходят в кино с мамой, а предмет своего обожания держат исключительно за руку и с невинностью расстаются под марш Мендельсона. Они очень аккуратные, правильные и идут работать в милицию только для того, чтобы избавиться от комплекса мальчика-чистоплюя, которого обижают хулиганы.
Жаль, лениво подумала Ангелина. Мальчик многое теряет. Например, можно было бы принять ванну вдвоем, предварительно взбив в ней горой душистую пену. Охранник полулежит на дне, вытянув ноги, а она сидит на нем верхом и, обняв за крепкие плечи, исполняет зажигательную ламбаду.
От грешных мыслей Ангелина заулыбалась и почувствовала, как к соскам прилила кровь, а между ногами возникла приятная истома.
Ее бравый гвардеец сидел в комнате и, уткнувшись в журнал, читал какую-то криминальную статью. А рядом, на спинке стула висел ее пушистый махровый халат. Ангелина оставила его там специально, чтобы заманить охранника в ванную комнату. Пора наконец этому мальчику расстаться со своей непорочностью. И не будет ничего страшного в том, если самые страстные уроки он получит во время несения службы.
Ангелина вышла из ванны. Критически посмотрела на себя в зеркало. Тело упругое, молодое, особенно впечатляли ноги с полупрозрачной, необыкновенно эластичной кожей. А вот тоненькие морщинки у самых губ принесли ей разочарование. Помнится, их там до ареста не было.
— Молодой человек, вы не могли бы подать мой халат? — попросила Ангелина, выглянув из ванны.
Парень оторвался от журнала и бросил на нее растерянный взгляд. Он не мог не видеть ее оголенного бедра, необыкновенно длинного, словно убегающего в бесконечность, и открывшуюся грудь, упругую, словно резиновый мячик.
Отведя взгляд в сторону, телохранитель слегка покраснел. Начало было положено. Под его черепной коробкой заворошился клубок грешных мыслей. Судя по силе пламени, вспыхнувшего в зрачках мальчика, можно было без труда понять, что Ангелина занимает в этих мыслях почетное место.
— Хорошо, — проговорил юный страж, отвернувшись.
Ангелина услышала, как скрипнул стул, и торопливые шаги приблизились к двери. Она потеребила соски, возбуждаясь еще
Раздался негромкий стук.
— Я жду! — ободряюще пропела Ангелина.
Дверь нешироко приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась рука с халатом.
— Возьмите, — выдавил из себя охранник, не отваживаясь заглянуть внутрь.
Она подумала, что такой голос подошел бы евнуху в гареме султана. Эх, почему же ей не откомандировали парня порешительнее!
Ангелина ухватилась не за полотенце, а за держащую его руку и одним рывком затащила скромника в ванную комнату. Он шел, как бычок на привязи, покорный своей судьбе.
— Тебя как зовут? — насмешливо спросила она.
— Саша.
— Ну, что же ты такой стеснительный, Саша? — упрекнула его Ангелина. — Растер бы меня как следует.
Широкие, слегка шершавые ладони несмело прошлись по ее влажной спине, и Ангелина, попятившись, взгромоздилась на краешек ванны, обняв кавалера за шею.
Чуть согнувшись и явно волнуясь, парень потянул брючный ремень, который почему-то никак не желал расстегиваться. Наконец он справился с задачей, и брюки мягким комом упали к его ногам. Кавалер оказался не так робок, каким казался. Он довольно уверенно ухватил Ангелину за бедра, примериваясь, но вдруг неожиданно застыл.
— Ты ничего не слышишь? — спросил он.
— Нет, — едва пошевелила губами Ангелина, чувствуя, что еще секунда промедления, и она потеряет сознание.
— Сигнализация сработала, — проговорил телохранитель.
— Какая еще сигнализация? — с трудом разлепила она глаза.
— Моя… от машины. — Он разжал объятия. — Ты меня обожди, я сейчас вернусь, — натянул он штаны и уверенными движениями, напрочь лишенными дрожи, затянул ремень.
Желание, еще минуту назад казавшееся необыкновенно острым, вдруг понемногу начало таять, словно снег во время оттепели, а ему на смену явилось раздражение и досада.
— Как хочешь. Была бы честь предложена.
Саша вышел из ванной. Ангелина услышала его торопливые шаги, и тотчас довольно громко хлопнула входная дверь.
Она посмотрела на себя в зеркало, повернувшись в профиль. Даже без косметики она выглядела превосходно, тем более теперь, с разрумянившимися щеками.
— Ты много потерял, Саша, — прошептала Ангелина.
Набросив халат и сунув ступни в мягкие тапочки, она зашлепала на кухню. Достала из холодильника бутылку красного вина и, налив в высокий бокал, сделала небольшой глоток.
Повернулся ключ в замке, едва слышно отворилась входная дверь. Возвращался горе-любовник. Если он захочет продолжить начатое, то ему придется хорошенько постараться, чтобы загладить свою вину.
— Как обстоят дела с сигнализацией? — насмешливо спросила Ангелина, повернувшись к окну.
— Все прошло по плану.
— А?
На пороге кухни стоял не Саша, а Серый. В его поведении не было ничего устрашающего, напротив, он выглядел доброжелательным, а лицо его излучало веселье.
— Что с тобой, ты мне не рада? — укоризненно протянул он. — Не ожидал. Помнится, совсем недавно мы с тобой были неразлучны, как два берега у одной реки. Право, ты меня разочаровала…