Крысятник
Шрифт:
— Когда он объявится, нужно будет непременно с ним встретиться, — задумчиво пробормотал Елизаров. — Если бы еще раздобыть компрометирующие фотографии…
— Вот копии, — Астахов извлек из кармана конверт и положил его перед начальником.
— А ты здорово поднаторел в нашей работе!
— Спасибо, товарищ полковник. Разрешите идти? — Астахов уже стоял по стойке «смирно».
— Ступай, — покровительственно кивнул Елизаров.
Как только дверь за подчиненным закрылась, он нетерпеливо выхватил из конверта глянцевые снимки и принялся перебирать их, довольно цокая языком. Возбуждали его не столько пикантные сцены, сколько сознание той тайной власти над начальником
В дорогом костюме, с кожаным «дипломатом» в руках, он совсем не походил на начальника тюрьмы, а напоминал бизнесмена средней руки, для которого привычно разъезжать в спальном вагоне. Он очень надеялся, что соседкой по купе окажется какая-нибудь молодая блондинка, но испытал настоящее разочарование, когда вместо ожидаемого чуда вошел старик лет семидесяти с очень хмурым взглядом. Следовательно, вечер обещал пройти бездарно, если, конечно, не удастся познакомиться в вагоне-ресторане с привлекательной молодой особой.
Поезд тронулся. Альберт Сафин уложил «дипломат» в багажный отсек и всерьез затосковал о бесполезно бегущем времени. Если бы события разворачивались не столь стремительно, то можно было бы подготовиться к поездке более основательно, и место брюзжащего старика могла бы занять милая дама с прелестными формами.
— Вы не играете в преферанс? — неожиданно осведомился старик, и глаза его при этом азартно блеснули.
Альберт Сафин за свою жизнь успел повидать немало мошенников, многие из которых выглядели вполне респектабельными гражданами, любили представляться докторами наук и лауреатами, а некоторые из них даже носили на лацканах пиджака депутатские значки.
Совсем не исключено, что его сосед — карточный шулер высочайшей пробы и своим обществом мог бы украсить одну из камер его заведения. Сафин внимательно посмотрел на руки старика — тонкие, изящные, — вряд ли они держали что-то более тяжелое, чем колоду карт.
— Как-нибудь в другой раз, — неопределенно ответил Сафин.
— Ну смотрите, — в словах соседа ощущалась трудноскрываемая досада. — Дорога длинная, а так, глядишь, за игрой и убили бы время.
За окном тянулись железнодорожные пути, пакгаузы, склады. На одном из запасных путей стояли четыре проржавевших вагона, облюбованных колонией бомжей. Зрелище привычное, но очень уж неприглядное. На подножке сидел мужчина в старом залатанном пиджаке и курил, рядом полыхал небольшой костерок, над которым на двух огромных рогатинах висело ведро — завтрак для всей коммуны. Сутулая, неопределенного возраста женщина, вооружившись длинной палкой, помешивала варево и, судя по ее довольному виду, уже была наполовину сыта.
Альберт Сафин отвернулся от окна и уткнулся в толстый красочный журнал. Мысленно выругался: «Етит твою… Куда ни посмотришь, всюду женские ляжки!» Он раздраженно откинул журнал в сторону и посмотрел на старика, который уже полностью освоился в купе и даже успел облачиться в какую-то полосатую пижаму, отчего стал напоминать узника концлагеря.
О своем отъезде из Москвы Альберт не сказал никому.
За это время он неплохо успел изучить Серого и прекрасно понимал, что тот не прощает обид, а потому следовало затаиться хотя бы на некоторое время. Лучшего места, чем Средняя Азия, пожалуй, было не отыскать. Однокашник Сафина занимал высокий пост в Таджикистане, и под его охраной он мог чувствовать себя не менее защищенным, чем в родных стенах Матросской Тишины. Но к своему однокашнику Альберт ехал не только за защитой. Его друг специализировался на том, что без лишнего шума устранял неугодных правительству
Ждать неприятностей Альберт Сафин начал в тот самый момент, когда Чертанова, несмотря на все его усилия, решено было освободить. Не помог и Севка Самойлов. Во время их телефонного разговора он был необыкновенно раздражен и краток, тонко намекнув, что Министерство внутренних дел — не частная лавочка и уж никак не бюро добрых услуг. А несколькими минутами позже состоялся еще один телефонный звонок, куда более неприятный. Позвонил Серый.
— Послушай. Ты нарушаешь данные обещания! — это прозвучало как приговор.
Альберт Сафин даже не удивился, откуда этот тип знает его домашний телефон, — казалось, что для Серого вообще не существовало преград.
— Дело осложнилось, — пролепетал он. — Не мог же я войти в общую камеру и, гм-гм, лично совершить то, чего не сделали уголовники?
— А ты знаешь, все еще впереди, — насмешливо произнес голос Серого. — Очень скоро ты действительно можешь оказаться на хате с блатными, и, надеюсь, твой зад привлечет их больше, чем чертановский. — Помолчав, он добавил: — Каждая наша с тобой беседа записывалась на диктофон. Ты понимаешь, на какой кукан попал, Альбертик?
— Я делал все, что было в моих силах! — истерически взвизгнул Сафин. — За Чертанова вступился какой-то могущественный покровитель. Я предлагаю встретиться и обсудить наши дела.
В трубке зависла долгая пауза.
— Я не против встречи, нужно действительно окончательно решить наши вопросы…
— Давай встретимся завтра… в Петровском парке. Скажем, часиков в девять вечера, тебя устраивает? — с надеждой спросил полковник Сафин.
И когда после некоторой паузы Сергей согласился на встречу, то полковник едва сдержался, чтобы не воскликнуть от радости.
Отпуск он взял внеплановый, уехал, никому не сказав ни слова. Сафин взглянул на часы и улыбнулся при мысли, что очень скоро на Нарышкинской аллее Петровского парка Серого встретит не он, а неприметный человек с пистолетом в кармане. Час свидания выбран соответствующий, в это время в парке малолюдно, вряд ли там окажутся свидетели…
Сафин с улыбкой посмотрел на своего соседа, устроившись на своей полке, тот увлеченно читал какой-то красочный журнал. Если он предложит перекинуться в картишки еще раз, то отказываться не стоит, может, удастся обыграть его на пару тысчонок. Альберт был неплохим игроком и постоянно оттачивал свое мастерство со знаменитыми каталами, что находили приют в стенах Матросской Тишины.
Но это потом, а сейчас неплохо бы покурить.
Полковник Сафин поднялся, вышел из купе, посторонился, пропуская по проходу хорошенькую проводницу, разносящую чай, и направился в тамбур.
Кроме чистоты и уюта, спальные вагоны обладают еще одним несомненным достоинством — они немноголюдны, и когда выходишь покурить в тамбур, то создается ощущение того, что ты находишься едва ли не в собственном кабинете.
Затянувшись, Сафин с удовольствием выдул тонкую струйку в приоткрытое окно. Дым мгновенно разметало. За окнами пролетал привычный подмосковный пейзаж — полоска леса сменяется дачами, деревеньками, а иногда, словно великаны среди пигмеев, вдали показывались трехэтажные загородные дома. Трудно было понять психологию хозяев, решивших возводить целые замки вблизи железнодорожного полотна. Если располагаешь солидными средствами, то не проще ли прикупить землицу в более тихом уголке?