Ксанское ущелье
Шрифт:
Илас свистнул в ответ.
И вдруг кто-то невидимый, но прятавшийся совсем рядом спросил:
— Кто с тобой, Илас? Не снять ли его с седла?
Илас засмеялся:
— Свой.
— Тогда чего он вцепился в винтовку?
— Повесь ее на плечо, дорогой, — попросил Илас товарища. — Не тревожь наших стражей.
Они проехали еще немного, и от скалы, как тень, отделился рослый горец.
— Илас, дорогой! — пробасил он. — Где тебя черти носили? Что так долго пропадал?
Илас кивнул на
— Если бы не кунак, может, и вообще не добрался бы! — Он спрыгнул с коня. — Как вы здесь?
— Иди к Габиле, он тебе все расскажет. — Постовой хлопнул Иласа по плечу.
Ведя в поводу коней, они сделали еще несколько шагов вверх по выбитой в скальном уступе тропинке и вдруг очутились на площадке, где прижались друг к другу несколько шатров, а в пещере за ними виднелась коновязь.
«Здорово! — восхитился Васо. — Вот это лагерь, не чета нашему! Если бы еще и запасной спуск, то можно выдержать серьезную оборону… Впрочем, зачем оборона в их положении? Им надо быть неуловимыми…»
Пока они привязывали коней, постовой успел доложить. Из шатра стремительной походкой к ним вышел Габила.
Он обнял Иласа, крепко пожал руку Васо.
— Вижу, не дождался меня, сам пришел. Прости, дорогой. Но не мог я к тебе ехать с пустыми руками!.. Как с патронами, Илас? — повернулся он к своему разведчику.
Илас опустил голову:
— Плохо. Около дома Ахмета дежурил три дня. Нет Ахмета. Чуть в засаду не угодил, спасибо Васо — выручил.
Габила благодарно глянул на гостя.
— Около Ахмета и встретились?
— Нет, я хотел в Цубен ехать, — сказал Васо — Решил сам тебя искать. Вовремя сообразил, что могу в Цубене в лапы жандармов угодить, вспомнил дом, где отсиживались тогда, после Тбаууацилла…
— Там и увиделись, — вставил Илас. — Я хотел половину патронов им передать. Но ни Ахмета, ни патронов… Зато жандармы. Васо уложил двух, да я одного подстрелил…
— Ладно, друзья, без патронов не останемся, что-нибудь придумаем…
Габила повел их в свой шатер, гостеприимно откинул полог:
— Отдыхайте!
— А Ольга вернулась?
— Пока нет, — нахмурился Габила. — Ждем.
Васо снял винтовку, отстегнул шашку. Вяло лег на кошму. Илас стал успокаивать его.
— Да не тревожься, — говорил он, позевывая, борясь со сном. — Ничего с ней не случится. Это же шайтан, а не девка. От десятерых уйдет…
А Васо вспоминал, как в доме Хачировых он любовался Ольгой.
Габила рассказывал ему об отряде, о надежных людях в близлежащих селеньях, а он украдкой следил за девушкой, его умиляло, как неслышно движется она по сакле, как, не стукнув, не брякнув, убрала со столика после угощенья всю посуду.
Когда Габила опять повесил через плечо саблю и потянулся за буркой, она на минутку скользнула в боковушку
Пышные косы, только что лежавшие на плечах, были спрятаны под папаху. На груди, где только что тонко позванивали мониста, теперь пересекались ленты патронташей. Дуло карабина торчало из-за плеча, а ремень, перетянувший и без того тонкую талию, оттягивала кобура с наганом. На ногах ее были аккуратные сапожки.
Васо удивленно вздохнул, увидев ее в таком наряде.
Габила стал прощаться и первым вышел. Ольга замешкалась в комнате, и Васо поспешил воспользоваться этим, не предполагая, что и девушка искала повода, чтобы хоть на миг остаться с ним наедине.
— Когда я… еще… увижу тебя, Ольга? — запинаясь и мучительно краснея, проговорил он и, боясь, что она сочтет его вопрос оскорбительно поспешным, добавил: — Как мне… поблагодарить вас… за сегодняшнее… гостеприимство?
Ольга же одарила улыбкой:
— Когда, спрашиваешь? Через год, в этот же день святого Тбаууацилла. А если захочешь увидеться раньше, ищи меня в горах и лесах. Ну, будь счастлив!
— И ты будь счастлива!
Взволнованный, растревоженный, влюбленный Васо не заметил, как Ольга вышла, как вскочила в седло.
…Усталость ломила тело, но сон не шел. А Илас лишь коснулся головой попоны, брошенной на еловый пахучий лапник, как сразу же захрапел.
Когда Илас проснулся, над лагерем вставало утро: тонкий косой луч пробивался в шатер от плохо прикрытого полога.
Илас огляделся и увидел, что Васо все так же лежит на спине, укрывшись до подбородка косматой буркой, и думает, думает…
— Да ты что, Васо? Так и не уснул?
Товарищ неохотно откликнулся:
— Спи, спи. Кто знает, какой нас ждет день?
— Вот и ты спи, — рассердился Илас. — Если не будешь спать, где сил возьмешь? А вдруг… — он невольно улыбнулся, вспомнив историю, которой был свидетелем, — вдруг Ольга и с тобой захочет посостязаться?
— Состязаться? Что-то ты ерунду понес!
— Я? Ерунду? — Илас сел на попоне, поджав ноги. — Плохо ты ее знаешь…
И он рассказал, как однажды почтенный грузин из аула Тетрицкар пригласил Габилу на праздник. Приехали. Ольга тут же затерялась среди местных девушек. А потом развернулись всяческие события: он, Илас, с первого взгляда влюбился в дочь хозяина, а ей приглянулся неведомо откуда взявшийся молодой джигит, выказывающий Иласу самые дружеские чувства.
— А потом перед Тамрико, дочкой хозяина, — блестя глазами, продолжал рассказ Илас, — еще один джигит захотел отличиться. Из местных — Котэ. И правда, ловкий, смелый и красивый. Мой приятель в танцах его по всем статьям обошел, и Котэ разошелся — спасу нет. Говорит: