Ксанское ущелье
Шрифт:
«Танцуешь ты, кацо, изрядно. А так ли ты ловок в других делах?»
«Это в каких же?»
«А в мужских!» — при всех подначивает.
А кто-то из дружков уже предлагает:
«Покажи ему, Котэ, как у нас кинжалы мечут!»
«Ну как? — с видом мастера, готовящегося преподать урок любопытным, спросил тот. — Не возражаешь?»
«Пожалуйста!» — безразлично мотнул головой мой кунак.
Услужливый приятель грузина тут же повесил на нижний сук стоящего рядом дерева свою шапку:
«Смотрите не продырявьте!»
«Если
«Ты же вызвал на спор, вот и кидай первым!» — крикнул я. Может, думаю, промахнется.
«Хорошо», — сказал Котэ, отмерил двадцать шагов, прицелился и метнул кинжал. Он вонзился в ствол, а шапка качнулась раз-другой и упала на землю.
«Хочах, важкацо! [12] — с облегчением откликнулась толпа болельщиков. — Попал!»
12
Xочак — хорошо, молодец! (груз.)
«Твоя очередь, дорогой гость». — Котэ носком щегольского сапога провел по земле, отмечая место, на котором стоял.
Мой кунак подождал, пока хозяин шапки снова водворит ее на сук. Потом вдруг весело сказал: «Послушай, кацо. Я вижу, тебе жалко твою шапку. Нет ли у нее тесемки?»
«Есть. Как не быть? — откликнулся тот. — А зачем тебе она?»
«Я слышал, тебе обещали новую шапку, если я в это воронье гнездо попаду».
«Ну и что?» — все еще не понимал вопроса парень.
«А я хочу, чтоб у тебя и новая шапка была, и эта целой осталась. Повесь на тесемку».
Парень с сомнением покачал головой, но выполнил просьбу.
Молнией свистнул кинжал и, звеня, закачался, воткнувшись в ствол. Шапка висела.
«Мимо!» — обрадовалась толпа.
«Не попал!» — признаться, ахнул и я.
Но тут до толпы зевак долетел изумленный возглас хозяина шапки:
«Вот это да! В тесемку угодил! Ну и глаз у тебя, парень!»
Подбежав к дереву, хозяин шапки осторожно потянул кинжал из ствола, и тогда все увидели, что тесемка вдавлена в дерево острием, на ниточке держится шапка.
— Ну и к чему ты мне все это рассказываешь? — перебил Васо. — При чем тут Ольга?
— Какой ты нетерпеливый, друг! Погоди, дойдет черед и до Ольги. В общем, Котэ не успокоился и тут же предложил сразиться на шашках. Кто окажется искуснее?
Мне бы вмешаться, самому скрестить шашку с этим гордецом. Но я все помнил мамино предостережение, и, пока раздумывал, шашки уже зазвенели.
Котэ был на целую голову выше соперника, но тот куда увертливее и быстрее. Он легко вскакивал на камни, вертелся бесом, нанося быстрые удары, от которых Котэ едва успевал защищаться. Но грузин был явно сильнее и крепче, и видно было, что моему земляку стоит
На счастье, из сакли в сопровождении хозяина вышел Габила и, не найдя нас ни в кругу танцоров, ни на поляне, где молодежь, покоренная мастерством незнакомца в белой черкеске, неутомимо метала кинжалы, направился туда, откуда доносился звон шашек.
Он хмуро глянул на меня, может быть считая причиной этой схватки, и бросился к Котэ:
«С кем ты споришь, кацо, так усердно? Неужели не видишь, кто перед тобой?»
«Кто же?» — опешил тот.
«Моя сестренка, дорогой». — С этими словами он снял папаху с головы юноши в белой черкеске, и все ахнули.
Под папахой-то оказались старательно уложенные в пучок косы.
Илас хлопнул Васо по плечу:
— Вот где была, друг, твоя Ольга! Доволен теперь? Испортил Габила ей весь праздник. С этого момента заскучала она, зато я обрадовался: не может же Тамрико в девушку влюбиться!
— Ну и закрутил ты историю, Илас! — искренне удивился Васо. — Теперь и вовсе не усну! Только бы с ней ничего не случилось…
— Не беспокойся, Ольга из любого положения найдет выход. Скоро она будет здесь, помяни мое слово.
— Я не беспокоюсь. Я думаю, неужели у Габилы не было другого сообразительного человека, чтоб его на разведку отправить?
— Разведка разведке рознь. В Тифлис всякого не пошлешь. Надо, чтоб ои Майсурадзе знал в лицо.
— Майсурадзе, говоришь?
— Да, Майсурадзе. Он нам и оружием, и патронами помогает. А ты что, слыхал о нем?
— Как не слыхать? Мне о нем еще мой артельный Нико рассказывал…
Пришел черед удивиться Иласу:
— Как ты сказал? Нико? Датунашвили?
— Ага. Датунашвили.
— Да это ж отец моей Тамрико! Дела! Выходит, он у тебя в отряде!
— Выходит.
— Вот это удача так удача! — ликовал счастливый Илас. — Уж ты замолвишь, Васо, словечко за кунака?
— Ни за что! — улыбнулся Васо. — Ты подставил Ольгу под саблю какого-то дикого забияки, а я тебе сватом должен быть? Ни за что!
— Тогда придется тебе послушать, что дальше было в Тетрицкаре. Согласен?
— Давай, — разрешил Васо. — Все равно время коротать.
Илас поудобнее устроился на кошме и продолжал:
— В общем, расстроилась Ольга, взяла из рук Габилы уздечку, вскочила на его скакуна — только ее и видели.
«Лишил ты, Котэ, сестру праздника», — покачал головой Габила. Скорее для себя сказал, чем для него. А тот опять взвился:
«Верну ее сейчас же!»
«Да где там! Не догонишь теперь!»
«Я? Не догоню?»
«Конечно. Она уже далеко».
«Спорим — догоню!»
А народу только дай забаву. Подзуживали.