Ксеноцид (др. перевод)
Шрифт:
Миро рванулся и схватил Квима за рясу, сжав ткань полупарализованными пальцами.
– Мне нужно прежнее тело!
– Очень может быть, – спокойно отреагировал Квим.
– Что ты хочешь сказать этим «может быть», ты, жалкая, лебезящая сволочь?!
– Я хочу сказать, – тихо произнес Квим, – что да, конечно же, ты жаждешь вернуть прежнее тело, но, может быть, Бог в своей великой мудрости знает, что какое-то время тебе необходимо провести в теле калеки, чтобы ты изменился, стал лучше, чем был когда-то.
– И сколько времени я должен пробыть в этой оболочке? – настаивал Миро.
– Ну,
Миро с отвращением хмыкнул и отпустил Квима.
– А может быть, и меньше, – сказал Квим. – Во всяком случае, я так надеюсь.
– Надежда, – презрительно усмехнулся Миро.
– Наравне с верой и чистой любовью это наивысшая из существующих добродетелей. Ты должен надеяться.
– Я встретился с Квандой.
– Она добивалась встречи с тобой с тех самых пор, как ты вернулся.
– Она постарела и растолстела за эти тридцать лет. У нее целый дом детворы, а парень, за которого она вышла замуж, пахал ее то так, то этак. Я бы предпочел посетить ее могилу!
– Как это великодушно с твоей стороны!
– Ты понял, что я хотел сказать! Покинуть Лузитанию – какая шикарная идея! Вот только тридцать лет – слишком малый срок.
– Ты бы предпочел вернуться в мир, где тебя никто не знает?
– Здесь меня и так никто не знает.
– Может быть. Но мы любим тебя, Миро.
– Ты любишь меня таким, каким я был.
– Ты ничуть не изменился, Миро. Изменилось твое тело.
Миро с трудом поднялся на ноги, опершись о ствол Корнероя:
– Давай, общайся со своим древесным дружком, Квим. Ты не можешь сказать мне ничего такого, что бы хотелось услышать мне.
– Это ты так считаешь, – подчеркнул Квим.
– Ты знаешь, что может быть хуже сволочи, Квим?
– Ну конечно, – ответил тот. – Враждебно настроенная, озлобленная, жалеющая сама себя, ничтожная, бесполезная сволочь, которая слишком много возомнила о важности своих страданий.
Этого Миро вынести уже не смог. Он яростно взревел и набросился на Квима, стараясь повалить того на землю. Естественно, он и сам не удержался на ногах и обрушился на брата сверху, запутавшись в его облачении. Но это не остановило Миро, он даже не пытался подняться, он хотел избить Квима, причинить ему боль, будто таким путем мог избавиться хотя бы от части своей.
Однако после нескольких ударов Миро вдруг расплакался и сжался в комочек, заливая слезами грудь брата. Секунду спустя он почувствовал, как руки Квима нежно обняли его, услышал тихий голос, произносящий молитву:
– Pai Nosso, que est'as no c'eu. – На этом месте чары рассеялись, и слова приобрели новый смысл, став реальными, земными. – О teu filho est'a com dor, о meu irm~ao precisa a resurreic~ao dа alma, ele merece о refresco da esperanca [15] .
Услышав, как Квим принимает его боль, его оскорбительные требования, Миро внезапно устыдился самого себя. С чего Миро взял, что заслуживает надежды? Как он посмел требовать, чтобы Квим помолился за него, помолился, чтобы случилось чудо и Миро вновь обрел здоровое тело? Миро понимал, что с его стороны было нечестно настаивать, чтобы Квим воспел в своей вере его, неверующего, изнывающего от жалости к самому себе.
15
«Отче наш, сущий на небесах. Твой сын страдает, брат мой нуждается в воскресении души, он заслуживает надежды» (португ.).
Но
– Ele deu tudo aos pequeninos, e tu nos disseste, Salvador, que qualquer coisa que fazemos a estes pequeninos, fazemos a ti [16] .
Миро хотел было остановить брата. «Если я и отдал все, что у меня было, пеквениньос, это я сделал ради них, а не ради себя». Но слова Квима не дали раскрыть ему рта:
– Ты сказал нам, Спаситель, что, принося себя в жертву этим маленьким созданиям, мы приносим жертву Тебе.
Это прозвучало так, словно Квим настаивал, чтобы Бог выполнил свои обязательства в этой сделке. Квим, должно быть, установил крайне странные отношения с Богом, раз считал себя вправе предъявлять ему счет.
16
«Он все отдал за малых сих, а Ты сказал: „Кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды, не потеряет награды своей“».
– Ele n~ao 'e como J'o, perfeito na согаc~aо [17] .
«Да, я вовсе не так совершенен, как Иов. Но я потерял все, как лишился всего Иов. Чужой человек обрел детей от женщины, которая должна была стать моей женой. Другие исполняют то, что должен был исполнить я. Я же получил взамен этот ужасный полупаралич – поменялся бы со мной местами Иов?»
– Restabelece ele como restabeleceste J'o. Em nome do Pai, e do Filho, e do Espirito Santo. Amen. – «Возроди его, как ты возродил Иова. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь».
17
«Он не похож на Иова, совершенного в сердце своем». (Иов – библейский праведник, чью веру в Господа испытывает Сатана. Поспорив с Яхве, что вера Иова не так крепка, как выглядит, Сатана лишает праведника богатств, близких и в конце концов насылает на его плоть ужасные болезни, однако Иов остается верен Господу.)
Миро почувствовал, как руки Квима отпустили его, и, словно именно эти руки, а не сила притяжения удерживали его на груди брата, Миро тут же поднялся и посмотрел на распростертого на земле Квима. Глаз Квима затягивало синевой. Губа кровоточила.
– Я причинил тебе боль, – пробормотал Миро. – Прости меня.
– Да, – ответил Квим. – Ты действительно причинил мне боль. А я причинил боль тебе. Здесь этот вид развлечений пользуется наибольшей популярностью. Ну-ка помоги мне встать.
На какое-то мгновение Миро позабыл, что он теперь калека, что сам еле-еле удерживается на ногах. И начал протягивать брату руку. Только зашатавшись и чуть не потеряв равновесие, он вспомнил о своей ущербности.
– Я не могу, – выдохнул он.
– Слушай, твои жалобы на собственную ущербность всех уже достали. Ты мне дашь руку? Долго я буду ждать?
Миро расставил ноги, покрепче уперся в землю и наклонился над братом. Над своим младшим братом, который теперь почти на три десятилетия обогнал его не только в возрасте, но и в мудрости, и сострадании к людям. Миро протянул руку. Квим ухватился за нее и с помощью Миро поднялся с земли. Миро чуть не потерял сознание при этом, былая сила покинула его, а Квим не симулировал, он хотел, чтобы Миро сам поднял его. Когда наконец Квим встал на ноги, оба брата очутились лицом к лицу, плечом к плечу, сжимая руки друг друга.