Ксенофобы и подкалыватели
Шрифт:
Тщательное обследование потерпевших и подробные расспросы показали, что ранки наносились исключительно на открытые участки тела – предплечья, голени, шеи и даже животы и бёдра (у недостаточно одетых и полураздетых молодых модниц): для получения оргазма подкалывателю нужно было обязательно видеть кровь суррогатных половых партнёрш. Женщины не могли рассказать что-либо конкретное о предполагаемом преступнике, вероятно, действовавшем с ловкостью, сравнимой со сноровкой опытного щипача-карманника. Они спохватывались слишком поздно – только когда замечали неизвестно откуда появившуюся на теле кровь, и это дало Свечке основание предположить, что подкалыватель орудует прекрасно заточенным инструментом. На поверхностный взгляд дилетанта дельце, равно как и наносимая подкалывателем
Во-первых, не исключалась возможность сознательного или бессознательного заражения людей различными видами инфекции и вытекающая отсюда мрачная перспектива всеобщей эпидемии, которая в специфических условиях свободной экономической зоны грозила обернуться настоящей катастрофой. Свечка распорядился поднять едва ли не мезозойской давности архивные данные о вымогателях-сифилитиках, угрожавших жертвам смачным плевком в лицо в случае активного нежелания последних расстаться с кошельком, часами или драгоценностями. В кайнозойских же архивах обнаружились упоминания о вымогателях совершенно здоровых, однако бравших фраеров на гоп-стоп впечатляющей демонстрацией медицинского (не кондитерского) шприца с якобы находящимся там вирусом СПИД.
«Снятые» подкалывателем вольнореченки немедленно подверглись проверке на сифилис, СПИД и, само собой, на так называемую «морзянку» Альтшулера. Не обошлось и без неприятных сюрпризов, но «морзянки», сифилисы и трипперочки имели хождение в этом стрёмном городишке (причём, ещё какое хождение!) задолго до появления здесь мерзкого гипотетического подкалывателя, поэтому Свечке пришлось согласиться со специалистами, что надо копать в другом направлении.
Полковник принялся рыть и копать в другом. Он высказал в тесном кругу специалистов смелое предположение о тайно орудующих в Вольнореченске космических пришельцах. Это стало второй рабочей гипотезой, разбившейся, в свою очередь, на две подгипотезы: либо инопланетяне действительно заражают нас, но мы пока не умеем обнаруживать в организмах жертв неведомую нам инфекцию, либо они берут у людей образцы живой ткани стерильными инструментами. Вполне понятно, что в русле этой гипотезы пришельцы внешне должны были максимально походить на Хомо сапиенсов, а если нет, то вынужденно прибегать к тонкому макияжу-камуфляжу.
Вариант с пришельцами большинством был встречен в штыки, однако видавший виды Свечка не спешил выбрасывать его в мусорную корзину. А помятый жизнью доктор Сальварсан упорно придерживался тривиальной в его понимании версии сексуального подкалывателя, ссылаясь на отсутствие надёжных данных о вымогательстве и на эксцентричность гипотезы космических пришельцев. Он выразил искреннее недоумение по поводу присвоения обидного номера «три» самой перспективной, по его мнению, версии и настаивал на принятии гипотезы обыкновенного сексуального маньяка в качестве ведущей рабочей гипотезы.
По зрелом размышлении Свечка согласился с судебным психиатром, в сугубо конфиденциальной беседе просветившим полковника насчёт вполне вероятной ураганной эволюции опереточного подкалывателя в нешутейного садиста-убийцу. Совсем уже безумный домысел о подкалывании женщин как способе размножения космических пришельцев психиатр дальновидно не стал озвучивать, рассчитывая при первом удобном случае преподнести потерпевшим дамочкам сей оригинальный и безумный вариант как имевший место в действительности и таким образом собрать уникальный материал о психологических реакциях представительниц женского пола на нестандартные и экстремальные ситуации, после чего дико извиниться перед подопытными крольчихами и с энтузиазмом закоренелого работоголика засесть за многообещающую пионерскую диссертацию. В отличие от большинства больных на всю голову коллег по очень специфическому цеху, весьма смахивающий на «припыленного» доктор Сальварсан не являлся законченным психопатом, хотя и страдал очевидной недостаточностью коркового торможения. Установить же близость структуры его бредоподобных фантазий структурам истерических реакций могло бы лишь
Сопровождаемые разглядыванием карты города размышления полковника Свечки прервал мелодичный гонг селектора. Свечка развернул кресло на сто восемьдесят градусов и ловко подрулил к столу. Кроваво-красной ранкой от руки подкалывателя полыхал на щитке индикатор защищённого от прослушивания спецканала. Полагая услышать невнятное бормотание ненадолго вышедшего из дипсомании тупоумного мэра города (дипсоманией по-научному называют элементарный запой), Свечка понимающе улыбнулся в пшеничные усы и, надавив соответствующую кнопку, приложил к уху выполненную в стиле ретро-XX трубку.
– Полковник Свечка слушает.
Трубка молчала, словно на другом конце провода находился страдающий одновременно аутизмом3 и мутизмом4 шизофреник.
– Борис, пожалуйста, не дёргай меня по пустякам, а пошли кого-нибудь из своих визирей за минералкой, – наставительно произнёс Свечка в амбушюр, живо представляя стоящего, а скорее, сидящего у аппарата мэра, с которым он был на «ты» и которого в последнее время стал частенько посещать навязчивый и вездесущий, как хамоватый рекламный агент, рассеянный склероз вкупе с душкой Альцгеймером и мистером Паркинсоном. И, выждав несколько секунд, в течение которых по кабелю в обе стороны протекало наглухо защищённое безмолвие, положил трубку на место и отключил канал.
Раздавив в пепельнице дотлевшую до фильтра сигарету, Свечка потянулся к папке с первоочередными бумагами, но тут снова прозвучал хорошо отличимый от других сигналов гонг защищённого канала.
– Ну вот, опять начинается! – недовольно буркнул себе под нос полковник, ожидая долгого и нудного немотивированного разноса от дубиноголового мэра. – Рановато ты что-то вышел из запоя, солнышко моё! – укоризненно сказал он селектору и, сморщившись, словно изгоняемый из рая Адам, брезгливо снял трубку.
На этот раз чуткое ухо Свечки уловило необычный фон, однако модуляций человеческого голоса он так и не услышал.
– Говорите же! – раздражённо рявкнул полковник и, не дождавшись достойного ответа, накрепко припечатал трубку к рычагам.
С минуту посидев в нерешительности пополам с озадаченностью, он
пощёлкал клавишами селектора и вызвал секретного оператора. Когда тот отозвался, полковник с задумчиво-спокойной медлительностью попросил:
– Гжегош, проверь защищённый канал: за последние пять минут ко мне каким-то образом прошли два молчаливых звонка.
– Линия в полном порядке и находится под моим постоянным контролем, товарищ полковник, – сразу откликнулся оператор. – За последние пять минут в ваш спецканал никто не входил… И не мог войти, – излишне самоуверенно, но с должным почтением в голосе добавил он после короткой паузы.
– Спа-си-бо, – раздельно проговорил озадаченный Свечка, отключился и привычно потянулся за новой сигаретой.
Сигнал вызова застал его твёрдую руку на полпути к криво ухмылявшимся губам.
– У аппарата! – схватив трубку, раздражённо процедил полковник, испытывая неодолимое желание от всей полицейской души плюнуть, а лучше даже смачно харкнуть в амбушюр.