Ксенолог с пересадочной станции

Аксюта

— Ты что, тут нарочно прячешься?

Да, но подробностей рассказывать не хочу. Потом, осенённый какой-то идеей, оживился.

— Слушай, ты же у нас ксенолог? И, говорят, хороший?

— А тебе что-то надо?

— Даже и не знаю. Может, вспомнишь что-нибудь полезное о жителях Андромеды-8.

Я порылась в памяти. В обычной, человеческой не содержалось ничего полезного. Хорошо запоминается то, с чем сталкиваешься более-менее постоянно, а гости из этого сектора галактики к нам добираются не часто. Сосредоточилась и принялась перерывать данные, записанные на импланте. В который раз сама себе сказала, что иногда недостаток средств — благо. Единственный имплант, что подарили родители на совершеннолетие заполнялся вдумчиво и экономно. Прежде чем туда что-то записать, любая информация прочитывалась, просматривалась весьма внимательно,

практически заучивалась наизусть. А потому теперь не приходилось слепо тыкаться в ворохе слабоструктурированных данных. Нужное нашлось практически немедленно. В томе из серии «1000 и 1 занимательный факт о…» и тот, что хранился у меня, был посвящён особенностям строения инопланетников. Популярное издание, несерьёзное, неакадемическое, записанное только лишь благодаря рекомендации преподавателя и уже не впервые оказавшееся весьма полезным. Встряхнулась и начала дословно пересказывать статью:

— Разумная жизнь на Андромеде-8 зародилась в океане и много позже завоевала другие среды обитания. Но до сих пор её жители так и не обзавелись скелетом. Ни внутренним, ни хотя бы даже наружным, а потому, для удобства передвижения по суше и общения с иными народами галактики используют своеобразный искусственный экзоскелет…

— Вот! — перебил меня Мика, я послушно замолчала, и принялся лихорадочно набивать на коммуникаторе номер главы дипслужбы. Предусмотрительно отключил звук и первые пару минут мы имели возможность любоваться весьма выразительной пантомимой. — Прошу прощения, сэр, но моя помощь в этом деле не требуется. Для восстановления подвижности нашего гостя требуется не медик, а технарь-ремонтник. Тем более, как я уже упоминал, я специализируюсь на болезнях людей и ничего не понимаю в ксеномедицине.

Выключил коммуникатор, победно подкинул его на ладони и неосторожно упустив, бестрепетным взглядом проводил его полёт до самого дна чаши. Потом так же энергично развернувшись ко мне с возгласом: «Ты моя умничка!» запечатал рот поцелуем. Его губы были уверенными, неожиданно твёрдыми, и вскоре из благодарного поцелуй перерос в страстный. Настолько, что я почти забыла, сколь ненадёжен наш насест. Я — да, а он — нет. И поцелуй сам разорвал, и меня придвинул к себе поближе, и сидели мы так ещё довольно долго, рассматривая окружающий пейзаж с высоты птичьего полёта. И одно мне было непонятно: как же он взобрался на такую верхотуру и как планировал отсюда слезть, ведь не мог же он предвидеть наше с аэрошкой появление.

Закончился день так же как и начался, — звонком из дома. Только на этот раз меня захотела видеть мама. Я всмотрелась в родное лицо. Очень светлая кожа, тигровой расцветки волосы и зелёные глаза, сегодня почему-то усталые и встревоженные. И прежде чем выяснить, в чём причина её беспокойства, я принялась рассказывать какие-то пустяки из своей повседневной жизни, наблюдая, как мамин взгляд постепенно теплеет, согреваясь. Вот теперь можно и о важном поговорить.

— У Лисицких сын не выдержал экзамена на земное гражданство. И пересдача не помогла. На днях отправляют на одну из планет расселения.

Так вот в чём дело. В очередной раз столкнувшись с чужими проблемами, мама озаботилась благополучием собственного семейства.

— И потому ты решила записать Лерку ещё и в школу экзотического танца. Чтобы к экзамену побольше бонусов набрать.

— Что, уже жаловалась?

— И просила на тебя как-то повлиять, — не стала врать я. — Не хочется ей распыляться. Она у нас на редкость целеустремлённый ребёнок.

— А если всё-таки?

— Мам, ну мы же это всё уже проходили перед моими экзаменами. Земные колонии не такое уж страшное место. А кое-где можно устроиться даже с большим комфортом, чем на Земле. Ограничений там уж точно меньше. И это худший вариант. Что вообще тебя заставляет думать, что младшенькая с чем-то там может не справиться? Она-то, в отличие от меня, пошла в тебя.

— Это если она поставит себе цель — остаться на Земле. А вдруг нет?

— Значит, это будет её выбор, и тогда беспокоиться тем более не о чем. И вообще, до этого благословенного дня, когда это малолетнее чудовище будет считаться взрослой, ещё целых пять лет.

И ещё множество слов, позволяющих забыть, что сколько бы свобод не обещали новые осваиваемые земли, добровольно покидать колыбель нашей цивилизации никто особенно не спешит.

4

Хвост

нервно и раздражённо дёргался из стороны в сторону, уши стояли торчком, и я ничего не пыталась с этим поделать. Надо же как-то выплёскивать накопившиеся эмоции. А увидеть и оценить моё состояние никто не сможет. Одна я, сижу за ресторанным столиком, отгороженным ширмами от остального зала. Не желаю ни с кем общаться. Гоняемые с одного края тарелки на другой кусочки зелени и омлета уже превратились в неаппетитную массу, а я всё продолжала жалеть себя. Ну почему у других парни как парни, а мне достался какой-то спящий красавец?! Нет, когда он выпадает из этого своего сонного состояния, как это было, когда мы позавчера сидели на карнизе, то очень даже похож на Мужчину Моей Мечты. Но уже на следующий день меня после работы опять встречал обычный Сладкий Зайка, немного вялый и сонный, но очень милый. И даже целуется он в этих двух своих состояниях по-разному. Вчера, например, прервала поцелуй и отстранилась я сама. И именно поэтому до постели у нас так и не дошло. Разорвать отношения? Тоже не лучший выход. Во-первых, он мне всё-таки нравится. Очень. Во-вторых, я не даром столько времени избегала заводить поклонника из ближнего своего окружения. Расстаться с таким, если вдруг отношения не сложатся, не внеся психологической напряжённости в свой ближний круг, будет очень не просто. И ведь пока он был мне просто другом, меня всё устраивало, а теперь…

— Тайриша? У тебя здесь не занято? — презрев вывешенный на двери знак, что девушка желает побыть одна, в проёме раздвинутой ширмы возник Некон. Опять что ли белковый синтезатор требует дозаправки? Вроде бы «Мясные сады» совсем недавно присылали своего представителя. Я глянула в свою тарелку, содержимое которой превратилось в однородное жёлто-зелёное месиво, и ещё раз раздражённо дёрнула хвостом.

— Свободно, — я подскочила, широким жестом, едва не промахнувшись, отправила тарелку в утилизатор и выскочила из ресторана. Нигде покоя нет. У себя в комнате, что ли запереться? Вообще-то я собиралась собственноручно занести шефу отчёты, и даже специально сходила поесть, чтобы хоть так привести себя в равновесное состояние, но не выгорело. Отправлю по почте. Нет у меня сейчас ни какого желания общаться с его секретаршей.

В комнате меня ожидал сюрприз. Окружённые стабилизирующим полем, в высокой вазе стояли шесть лилий. Нет, это не цветы в традиционном понимании этого слова, это такие живые украшения, специально выведенные для модниц селекционерами-генетиками. Тонкий, полупрозрачный стебель, всего в три раза толще человеческого волоса, на одном конце которого находится цветок, а другим он крепится к коже головы. В настоящий момент существуют в трёх видах: роза, лилия и фиалка, но на свои прототипы достижения генной инженерии похожи только условно. Особого ухода не требуют, даже расчёсываться можно относительно спокойно, во время этой процедуры цветочки просто складывают свои лепестки. Живут неограниченно долго, ну или, по крайней мере, до сих пор не зафиксировано случаев, чтобы цветы начали вянуть прежде, чем надоедят хозяйке. Строго-биологически относятся к паразитам, так как питаются за счёт соков тела человека, но насколько я знаю, никого это особенно не смущает.

— Домовой, откуда это? — задала я искину закономерный вопрос, продолжая заворожено рассматривать это чудо.

— По почте пришло.

— От кого?

— Адресант не известен.

— А это точно мне? — не в силах побороть искушение, я уже протягивала руку к вазе.

— Не могу знать.

А, ладно. Даже если их мне доставили по ошибке, сами виноваты. Или это продолжение так называемого конфетно-букетного периода? Ой, кстати. Конфеты-то так и остались валяться у меня в рабочем кабинете, совсем забыла я о них. Надо будет выбросить, не свежие уже. Снова перевела взгляд на цветы, нежные, стеклянистые стебли которых уже сжимала в пальцах. И решилась. Уверенным движением разделила свою русую копну на прямой пробор и первую пару лилий закрепила почти на макушке, прямо за ушами, третья — на висках, а вторая — где-то между первой и третьей. Вживлялись они очень просто: прикладываешь кончик к коже и прижимаешь подушечкой пальца на тридцать секунд. Всё. А вот для того, чтобы потом избавиться, придётся идти в специальный салон. Нескоро. Я тряхнула головой, любуясь, как нежные цветочки в художественном беспорядке запутываются в прядях. Очень нескоро.