Ксенос и фобос
Шрифт:
А когда стало можно спрашивать, они примолкли, переглядываясь. Что в родном городе какое-то там шурум-бурум, они немного знали, хоть и не писали ничего об этом в газетах. Правда, в самое последнее время не стало ни писем, ни телефонных звонков из дома. И ребята знакомые из сети совсем исчезли, но Сашка с Семеном на это внимания не обращали, потому что сессия, которая уже была совсем на носу, была важнее.
– Если нет вопросов - исполнять.
– А что, мы одни, что ли?
– Нет. Всех ваших земляков собираем. Но - тихо. И вы
Их выгнали, потому что должны были подойти еще с филфака, а еще надо было с "журналистами" как-то встретиться - они же в центре, в другом месте, а мехмат и биологи уже собираются - они ближе...
В общежитии было тихо, только в нескольких комнатах на всем этаже возились такие же, как они, собирали вещи. Оказывается, земляков в университете было много.
Тихие разговоры в зале ожидания, когда какой-то незнакомый парень рассказывал, как били их, земляков на стройке и гоняли в общежитии. Непонятно, как такое может быть? Это же свои парни, такие же советские!
Быстрая, под бодрую музыку из динамиков, погрузка в вагоны почти бегом по пустому перрону: провожающих просто не было. Может, кого и провожали, но в зал ожидания и на перрон пустили только тех, у кого была прописка. Или место рождения. Туда еще глядели, на первые страницы паспорта.
Поезд шел без остановок, только ночью кого-то еще подсадили в Кирове. Они молча сидели в плацкартном купе, смотря в окно на проносящиеся ели и сосны, сменившие поутру подмосковные дубняки и березовые рощи. Если и разговаривали, то тихо, вполголоса. Знакомых почти ни у кого не было, всех "выдернули" с работы или учебы и срочно посадили на этот специальный поезд Москва-Молотов.
И что теперь?
Ждать было невтерпеж. Снова ложились спать и снова смотрели в окно под стук колес. Читать не получалось. Мысли бродили где-то далеко отсюда. Как учиться дальше? Что с сессией, до которой остался месяц? Останется ли за ними их рабочее место - это у тех, кого сорвали с заводов и строек. Как там дома?
Слухи были страшные: когда все более или менее перезнакомились, разговоры были самые разные. Говорили и о налете инопланетян на город и требовании вернуть всех местных домой - ну, это смешно, ухмылялась молодежь. До такого даже фантасты не додумались. Вполголоса напоминали о военных заводах и лабораториях - ага, ага, кивали все, такое вполне возможно. Но причем здесь мы? Мы-то ведь не там? Мы-то не заразные? Или как?
Чуть больше суток в пути, иногда пропуская те поезда, что по расписанию, официально, да еще надо вычесть часы на сон, да на покурить в тамбуре, да на перекусить и попить чая - кстати, чай и печенье давали бесплатно - к вечеру поезд все чаще притормаживал, даже останавливался пару раз на каких-то полустанках. А потом с какого-то места вдруг снова рванул вперед,
Колеса гулко простучали по старому железнодорожному мосту. Все прильнули к окнам, рассматривая Каму, пустые пляжи - а с чего им быть полными в мае, заводы, причалы. Пошли окраины.
– А народа-то нет совсем,- заметил кто-то.
Народа на улицах и правда было мало. То есть, практически не было.
– Ну, так, день-то сегодня какой? Не выходной, чай?
– Какая работа, блин, если эпидемия в городе?
– А кто сказал, что эпидемия?- возражение было резонным.
Им же так никто толком ничего и не объяснил.
Вот и перрон, толчок, последний громкий лязг буферов, остановка, открытые двери, ступени вниз, прыжок на выбитый асфальт перрона - ага, на самый крайний путь загнали, теперь придется переходом тащиться к вокзалу.
У подземного перехода стояли два хмурых мужика с красными повязками на рукаве:
– Куда?
– Туда.
– Смертничек, что ли? Поверху иди, поверху. По сторонам поглядывай - и к вокзалу. Там обязательно зайдите к коменданту.
– Какому коменданту?
– К какому надо, к такому и зайдите. Иначе тут на вокзале и останетесь.
Сашка протолкался через бывших попутчиков вперед:
– А мне вот на Гайву если...
– У-у-у... Это ты долго будешь добираться. Но все равно,- дружинник повысил голос.- Всем обязательно зайти для регистрации к коменданту вокзала - он в первом зале!
Через полтора часа толкотни, предъявления документов, выписки каких-то бумаг - "мы тут учет строго ведем" - Сашка с Семеном вышли, наконец, на привокзальную площадь.
Площадь та - внизу, "под вокзалом", от дверей которого ведут к ней широкие ступени. Поезда идут в пяти метрах выше площади, обходя ее справа и слева. Обычно на ней толпы народа носятся туда и сюда, закупаясь продуктами и напитками разной степени крепости на дальнюю поездку, встречая и провожая поезда, толкаясь в очередях к автобусам и трамваям. Более или менее тихо было только в самом центре, у огромной стоянки такси - стандартных высоких "побед" с желтыми по новой моде шашечками и с фонарем на крыше. Потом, за остановками автобусов и троллейбусов, было трамвайное кольцо, к которому тоже шли колонны бывших пассажиров с сумками и чемоданами.
Но это было раньше.
А сегодня приехавшие одним с ними поездом как-то быстро "рассосались", и на пустой площади прохаживался патруль из трех работяг с одной охотничьей двухстволкой за спиной у одного и кобурой с пистолетом на поясе, видимо, старшего. На замусоренном асфальте стояли две простенькие легковушки, возле которых переминались такие же молодые парни, тут же шагнувшие вперед:
– Куда везти?
– Вы такси, разве?- удивился Семен.- А где шашечки?
– Тебе ехать или шашечки? Если шашечки, так сиди на чемоданах и жди. Если ехать - давай договариваться. Куда тебе?