Ксенотанское зерно
Шрифт:
Девушка перегнулась через борт повозки. Ее стошнило.
– Вот, выпейте воды, госпожа.
Ирма вцепилась во флягу, как утопающий в протянутый канат. Захлебываясь, она пила воду и ее тут же тошнило опять.
– Зачем? – плакала Ирма. – Зачем ты их убил? Это же были люди, просто люди. Ты мог бы не послушаться меня, мог отдать меня им…
– Не мог, госпожа, – отрезал Якоб. – Будь это люди, отдал бы. Но это не люди.
– А кто же это тогда?!
– Это слуги Грибного Короля. А отдавать нечисти живого человека, пусть даже
– Грибной Король – это сказка!
– Грибной Король – это быль, госпожа. А это – его слуги.
– Не верю… Я тебе не верю! Ты просто ненавидишь дворян!
Якоб покрутил в пальцах медную рукоять черпака:
– Хорошо, госпожа. Давайте подождем, госпожа.
Они сидели рядом на повозке. Пели птицы, пахло летом, и если не смотреть на груду мертвецов неподалеку, то все было прекрасно.
– Ну вот, – удовлетворенно произнес Якоб, – смотрите, госпожа.
Ирма медленно повернула голову в сторону лежащих людей. И завизжала.
Мертвый дворянин, лежавший с краю, поднимался.
Не так, как это делал бы живой человек. Даже не как любое живое существо. Казалось, что он пустой внутри и теперь некая сила накачивает в него воздух. Распрямлялись руки, выпрямлялась спина. Сломанная шея становилась на место.
– Просто люди, госпожа?
Якоб спокойно подошел к дворянину, который поворачивал в его сторону мертвые тусклые глаза, и ударил в висок медной рукоятью. Дворянин упал и затих.
Зашевелились другие.
Ирма с испугом смотрела, не могла оторвать взгляд, как крестьянин обходит встающих на ноги, поднимающихся, шевелящихся мертвецов. Удары медной рукоятью, казалось, обрывали нити, управлявшие людьми: в висок, в затылок, в сердце, в горло. Якоб походил на крестьянина, выполнявшего привычную работу – на жнеца, косаря, пахаря. Спокойно, буднично, деловито.
В висок, в сердце, в горло.
Попутно он осмотрел головы нескольких лошадей, удовлетворенно кивнул:
– Кажется, все, госпожа.
– А-а-а!!!
Одна из лошадей, та, на которой ехала женщина, чье горло парень только что проткнул своей рукоятью… Лошадь поднялась на ноги и шагнула в сторону Якоба. Парень обернулся…
Гигантским прыжком лошадь, оскалив зубы – волчьи клыки! – метнулась к парню, целясь в шею.
Чудом, только чудом Якоб успел увернуться и схватить чудовищную лошадь за уздечку. Резко крутанул – мелькнули в воздухе сбитые подковы – и воткнул в горло животного рукоять. Два раза провернул.
Ударила кровь.
Ирму стошнило. Хотя, казалось, уже нечем.
– Надо же, – спокойно произнес Якоб, – а шарука пропустил.
Он подошел к всхлипывающей девушке, аккуратно взял из ее рук флягу и отпил небольшой глоток. Пальцы Якоба чуть дрожали.
– Что это?
– Шарук. Нечисть в виде коня с волчьими зубами. Питается исключительно мясом.
– Кто будет ездить на такой твари?
Ирма вспомнила, что стояла рядом с этим чудовищем.
– Как правило,
– Тогда кто все эти люди?! Колдуны? Нечисть? Оборотни? Вампиры?
– Вурдалаки, – буркнул Якоб.
– Правда?!
– Госпожа, ну нельзя же настолько не знать опасностей! Вурдалаки – это живые мертвецы, они выглядят как полусгнившие трупы, не разговаривают и пожирают живых людей…
Ирму стошнило.
– …причем исключительно по ночам. Оборотни появляются только ночью, вампиры, вурдалаки. Ночь – время нечисти, не день.
– Крестьянин, – спокойно произнесла Ирма, вытирая рот.
– Да, госпожа?
– Как тебя зовут?
– Якоб, госпожа.
– Якоб, красно-черно-зелено-фиолетовая белизна! Кто эти твари?!
Парень поднял брови:
– Это слуги Грибного Короля, госпожа.
Якоб подошел к лежащему неподалеку цу Альтниколасу, единственному, кто не встал после смерти, повернул ему голову и указал на длинную белую прядь за левым ухом:
– Видите? Это знак Грибного Короля. Если увидите где-нибудь человека с такой прядью – опасайтесь его. Это уже не человек.
Якоб потянул за прядь. Она растянулась, волоски начали отрываться один за другим. Ирма с отвращением поняла, что это не волосы, а нечто вроде грибницы.
Проросшей в живого человека.
Желудок опять забился в судорогах, но уже без всякого толка. Девушка с трудом взяла себя в руки и сипло спросила:
– Что это?
Якоб бросил белую дрянь на землю и вытер пальцы. Потом потер их о рукоять черпака:
– Это грибные нити. Через них Грибной Король управляет своими слугами. Когда-то это были просто люди. А сейчас у них внутри головы все затянуто плесенью…
– Но они вели себя как люди.
– Конечно. Слуги Короля ведут себя так, как обычно. Они могут быть хорошими, добрыми, умными людьми. Но если что-то войдет в противоречие с тем, что внушил им Грибной Король… Если вы видите человека, который на черное говорит белое, если вы не можете ему ничего доказать, потому что он не хочет даже задумываться, а бездумно считает правым только себя, если он делает что-то неправильно, до хрипоты доказывая, что прав он, а все остальные – глупцы… То на всякий случай проверьте у него левое ухо. Скорее всего, это уже слуга Грибного Короля.
Ирма молчала, ей было не до особенностей поведения слуг нечистой силы. Девушку колотило. Якоб накрыл ее курткой.
– Ложитесь, госпожа, – голос парня был непривычно мягким, – вам нужно согреться и успокоиться.
Девушка сжалась в комочек и закрыла глаза. Битва и смерть врагов оказались совсем не такими красивыми, как в книге.
Она зажала уши ладонями: шорох, доносящийся с дороги, заставлял ее трястись.
Якоб закончил стаскивать тела на обочину и выпрямился. Хорошо еще, что никто не проезжал мимо. Люди редко едут через Чернолесье.