Кто что скажет – всё равно

Петрова Анастасия Владимировна

Я тихонечко сел рядом с Пашей. Он пихнул меня локтем. Я придвинулся к нему ближе.

– Я только одного не могу понять: как она разглядела твои шнурки?

Я хочу какать

У

нас в школе недавно случилась странная история. Один мальчик из параллельного класса на уроке захотел какать. На самом деле это совсем не странно. Сейчас объясню. Он поднял руку и сказал, что ему надо выйти. А Марина Станиславовна, учительница, которой я не нравлюсь, не хотела его отпускать, ботаник из него слабоватый. Она, наверное, думала, он пойдёт по коридорам слоняться. Ну и привязалась к нему: зачем тебе выходить? Куда? Почему? Мальчик помялся и честно заявил: «Какать хочу». Что тут началось! Говорят, Марина Станиславовна покраснела, закричала, выбежала из класса, хлопнула дверью. Кто-то утверждал, будто она даже рыдала в учительской, но это не точно.

Зато она бегала по всей школе и всем учителям и детям рассказывала о случившемся и восклицала: какой позор! Собственно, так я обо всём и узнал.

В нашем классе Марина Станиславовна тоже рассказала о том, что мальчик посмел захотеть какать.

– Нет, ну представляете! – горячилась она. – Это как надо расслабиться! На моём уроке! Значит, он совсем меня не слушал! Какать захотел! Маленький негодяй.

Слов «маленький негодяй» она не произносила, это я додумал, но всё остальное сказала, честное слово.

Вся школа бедного мальчика заклеймила. Заклеймила за то, что он хотел какать. Эту постыдную потребность обсуждали который день.

Поскольку меня Марина Станиславовна и так очень не любила, мне было особенно нечего терять, и я спросил:

– А что такого?

– В каком смысле? – спросила она.

– Ну, я имею в виду – что такого ужасного в том, что кто-то хочет какать?

Было видно, что вопрос Марине Станиславовне, мягко говоря, не понравился, но она почему-то решила на секунду задуматься и сердито ответила:

– Нет, в том, что кто-то хочет какать, нет ничего ужасного. Все люди какают.

– И писают, – добавил я.

Класс заржал.

Марина Станиславовна крайне недовольно кивнула и хотела перейти к другой теме, но я спросил:

– Так что же всё-таки тогда плохого?

– Слушай, Витя, ну не на моём же занятии! – возмутилась Марина Станиславовна.

– То есть хотеть какать можно где угодно, только не на вашем занятии?

Мои одноклассники хохотали как ненормальные. Марина Станиславовна покраснела и смотрела на меня ненавидящим взглядом.

– К директору! – скомандовала она.

Я встал, и меня сопроводили к директору.

Директриса сидела в большом кресле и читала газету. Когда она спросила, что

случилось, Марина Станиславовна сказала: «Витя грубит».

– Ты зачем учителю грубишь? – с любопытством спросила директриса.

– Я не грублю. Просто Марина Станиславовна сказала, что у неё на уроке нельзя попроситься в туалет.

Директриса вопросительно посмотрела на Марину Станиславовну.

– Я такого не говорила! – спокойно произнесла Марина Станиславовна. – Я сказала только про покакать!

– То есть пописать можно? – не выдержал я.

– Вот опять! – Марина Станиславовна всплеснула руками и с негодованием посмотрела на директрису.

– Витя, – мягко сказала директриса, – не надо спрашивать Марину Станиславовну про такие вещи. Понимаешь, дорогой? – Она по-доброму улыбнулась и подмигнула мне.

Я тоже улыбнулся и кивнул. Вздохнул:

– Извините, пожалуйста, Марина Станиславовна.

В тот день я наконец всё понял. Вот почему она такая злая! Вот почему с ней ни о чём нельзя поговорить. Просто-напросто моя учительница никогда не какает.

Не поздоровалась

Сразу после зимних каникул у нас в школьной библиотеке было собрание конкурса чтецов. Ну, собрались учителя, директриса, которая очень любит, как я читаю, Марина Станиславовна, которой я не нравлюсь, библиотекарь и несколько других ребят – три девчонки и ещё один парень. А на каникулах мы с родителями ездили на море, очень далеко, много часов летели, но зато так здорово – я ещё никогда не был в таком красивом месте! Я много плавал, загорел, волосы забавно отросли, в общем, вид у меня был отдохнувший, и все мне об этом говорили.

Ну, захожу я в библиотеку, там толкотня, я вижу, что за столом сидит директриса, рядом Марина Станиславовна, а рядом библиотекарь. Директриса меня издалека видит, улыбается, библиотекарь мне машет рукой. А Марина Станиславовна, мельком бросив на меня взгляд, вдруг начинает странно водить глазами, как будто меня не видит. Я ничего не понимаю, со всеми здороваюсь походя, пробираюсь через толпу – кучу детей и учителей, оказывается, согнали нас послушать, – подкрадываюсь прямо к директрисе, сгибаю ноги, чтобы быть с ней на одной высоте – она же сидит, – и здороваюсь. В эту секунду Марина Станиславовна, которая сидит прямо рядом с директрисой – пря-я-ямо рядом! – разворачивается на сто восемьдесят градусов и начинает говорить с библиотекарем. Директриса смотрит на меня с улыбкой, но как-то виновато.

Конец ознакомительного фрагмента.