Кто, если не я?
Шрифт:
– Я понимаю, что вы нервничаете, но вы же сама врач и знаете, что бывают ситуации, в которых мы просто бессильны. Мы можем только ждать. Это жизнь, а не серия «Скорой помощи». Пытайтесь не думать о плохом, – холодным, заученным тоном ответил мне мальчишка.
Я молчала целую минуту. Отчаянно искала в этой ситуации хоть что-то, что могло зависеть от меня, что я могла изменить.
– А как ребенок? – вдруг воскликнула я.
– Насколько я знаю, девочка в аварии практически не пострадала и сейчас находится в педиатрии, – ответил он вежливо, но тем же тоном.
– А
– Его к нам не привозили.
– Не знаете, где он может быть? Может, в другом отделении? Если бы с ним все было в порядке, то он сейчас сидел бы рядом с Малгосей. Если его здесь нет – значит, что-то случилось. Может, его в другое отделение положили? – допытывалась я, надеясь, что хоть тут я что-то смогу сделать.
– Насколько я знаю, в нашу больницу его вообще не привозили.
– Значит, он в другой больнице? Конечно же, в другой. Кто еще сегодня дежурит? – Теперь, когда у меня появилась цель, я почувствовала себя лучше.
– Вот номер «скорой». Можете позвонить и спросить, – сказал он и зевнул.
– А откуда можно позвонить? Телефонной карты у меня нет, и купить ее сейчас негде. Можно отсюда?
Не похоже это было на просьбу, да и прозвучало не совсем вежливо.
– Мы не разрешаем пациентам пользоваться нашим телефоном.
– Где вы тут, молодой человек, пациента видите? – рявкнула я.
– Ну… ведь… – начал он несмело.
– Пожалуйста, сынок, набери этот номер и дай мне трубку. Видишь, у меня руки дрожат. Иначе я буду тут сидеть, пока ты этого не сделаешь, – заявила я, медленно и четко выговаривая каждое слово. Я старалась говорить спокойно и веско.
Видимо, в моем голосе было что-то такое, что заставило парнишку выполнить мою «просьбу». Через минуту я выяснила, что случилось с Павлом. Я готова была поспорить, что этот молодой идиот тоже все знал, вот только по какой-то непонятной причине не хотел мне говорить.
– Желаю тебе, сынок, если окажешься в такой ситуации, нарваться на такую же сволочь, как ты сам, – пожелала я ему ледяным голосом, выходя из кабинета.
Может, он не заслужил такого отношения, но я была в ярости. Я злилась на свое бессилие, на Магду, которой мне придется все рассказать. На этого молодого докторишку, который ничего не делал. На Павла, из-за того, что он попал в аварию и погиб. Злилась на Госю, которая лежала сейчас, опутанная трубками, и отказывалась дышать. Да что они себе думают! Какое они имели право взваливать это на меня? Плевать на все, я еду домой! Я слишком стара для такого. Зачем мне здесь торчать?! Помочь я ничем не могу, они сами все узнают и сами решат все свои проблемы. «Я умываю руки!» – решила я и твердо зашагала к выходу из больницы.
Мы встретились на ступеньках. Когда я увидела Магду, то машинально схватила ее за запястье. Не знаю, чего я ожидала. Неудивительно, что пульс у нее был слабый и нерегулярный. Магда сразу же бросилась мне на шею, как ребенок, который ищет помощи и поддержки и надеется, что все тревоги сразу исчезнут. Только мне нечем было ее утешить. Я не могла сказать того, что она хотела услышать, и сбежать тоже не могла. Пару раз глубоко вдохнула.
– Мадзя, присядь, пожалуйста, – заговорила я с ней, как с капризной пациенткой, и подвела к стульям в больничном коридоре.
– Аня, где она, где моя Гося? – простонала сестра. Смотрела на меня доверчиво, как ребенок.
– Скоро мы к ней пойдем.
– Почему скоро? Почему не сейчас? Что с моей маленькой доченькой? Аня, я хочу видеть Госю! – требовала Магда. Выражение лица, и голос, и глаза были у нее сейчас как у четырехлетней девочки. Маленькой, обиженной девочки. Мне стало жаль ее.
– Магда, пожалуйста, прими эту таблетку и выпей воды. – Я протянула ей лекарство. На всякий случай теперь я хранила в сумочке небольшой запас.
Магда посмотрела на меня, и вдруг что-то изменилось в ее глазах. Изменилось выражение лица. Плотно сжались губы.
– Что это? Что ты мне даешь? Почему ты меня к ней не пускаешь? Я хочу увидеть Госю. Я должна к ней пойти. Понимаешь? Должна! Я ей нужна! Я нужна моей маленькой дочечке! – закричала она, вскакивая со стула. Видимо, она решила сменить тактику. Превратилась теперь в заботливую мамочку.
Я начала с ней бороться. Наконец с помощью Роберта мне удалось усадить ее на стул.
– Магда, прошу, сделай то, что тебе Аня говорит, – вмешался мой зять. Он был бледен, но держал себя в руках.
– Мы сейчас не можем к ней пойти, ей делают какие-то анализы, – соврала я, пытаясь выиграть время. – Прими таблетку, немного успокоишься. Не можешь же ты пойти к ней в таком состоянии, только ее растревожишь. Успокойся, Магда, а то нас никто в реанимацию не пустит. Там лежат тяжелобольные, а ты ворвешься с криками и истериками, – уговаривала я ее с упреком в голосе.
– Хорошо, давай свою таблетку, – согласилась она, но через минуту опять сорвалась с места. – Какие анализы? Что они с ней делают? Ты с врачом говорила?
– Да, говорила.
– И что? – спросила она, глядя мне прямо в глаза.
– Еще не до конца известно, какие у нее повреждения. Мы еще не знаем, что с ней… Проглотила? Запей. – Я протянула ей бутылку минеральной воды.
– Как это не знаешь? Ты же врач! – сказала она уже вполне осмысленно.
– Я гинеколог.
– А это не одно и то же?
– Кое-кто так не считает. Магда, давай посидим еще минутку, хорошо? А потом пойдем к Малгосе. Нам надо сейчас о Павле поговорить, – наконец набралась я смелости. Почему-то мне казалось, что рассказать о нем будет проще, чем о ее дочери.
– А Павел тоже здесь? – спросила Магда уже почти спокойно.
– К сожалению, нет.
– А где? В другой больнице? В какой? – продолжала она задавать вопросы, даже не пытаясь понять, что я хочу ей сказать.
– Магда, подожди, дай Анне договорить, – вмешался Роберт, который держался спокойнее. Какой-то он был слишком спокойный.