Кто главный в огороде?
Шрифт:
Шагают гуси вперевалочку, торопятся, и вдруг самый молодой из гусей загоготал:
— Га-га-га! Га-га-га! Догоняй скорей врага!«Какого врага? Уж не меня ли?» — встревожилась Акуля. Нет, гуси припустили за маленькой собачкой. Это она почему-то оказалась врагом. Собака и не рада была, что перебегала в этом месте дорогу. Но убежала! Убежала! И все были довольны. Гуси — что прогнали врага. Собачка — что унесла ноги. Акулина — что не за ней гнались гуси. Хоть она
Но Акуля спокойно закатила велик в дедов двор, поставила на место и быстренько пробежала в огород. «И совсем не страшно кататься по улице», — подумала она. Но когда подошла к своему малиннику, вспомнила гусей и решила: «Нет, всё-таки страшновато».
…А в огороде её уже ожидали.
За малинником поссорились кузнечики Фьють и Фьют. То в последние дни звенели, как ручеёк в лесу по камушкам журчит, а тут скрипят, будто друг друга ругают. Послушала Акуля: опять из-за усов, что ли, спорят — у кого они длиннее. Да нет, и не поймёшь, чем они недовольны. Особенно Фьют, который в крапиве живёт, скрипит так, словно у него скрипочка расстроилась.
А! Вот в чём дело! Фьют завёл себе подружку, а Фьють свистит ему: «Зря радуешься, вот придёт хозяйка — бабушка полудница и скосит твою крапиву. Надоела ей эта крапива хуже горькой редьки, я же тебя с подругой к себе не пущу.
«Фью-фью!» — у них, у кузнечиков, означает «Вот так!».
Ну, что тут делать! Успокоила Акуля кузнечиков. Пообещала, что не станет трогать крапиву — пусть растет, хотя и собиралась её повыдёргивать. Растолковала всё это кузнечикам, правда, не видела их, зелёненьких, в зелёной траве, растолковала и направилась проведать свёклу. Давно с ней не беседовала. Только полудницу тут же остановили помидоры:
— Полюбуйся, Акуля, сколько нас уродилось! А хозяева не едут. Хоть бы ты порадовалась.
— Попробуй, Акуля, попробуй, какие мы вкусные. Сорви хоть один у меня.
— Нет, мой, — обиделся соседний куст. — Мои вкуснее.
Похвалила полудница всю помидорную грядку. Сорвала самый красный помидорчик. Он и правда был сладкий. Пообещала, что еще один помидор к ужину сорвёт, но с другого куста, и зашагала дальше. Тут её пугало Игнат окликает:
— И нет тебя, и нет. Я уже думал, что ты, как пожилая сорока, на юг укатила. Воробьи тут прилетали иргу доклевать, так рассказывали, что ты на велосипеде раскатываешь. «Это она уедет от нас, — щебетали, — уедет, как сорока Мима улетела».
Успокоила Акуля Игната, что в тёплые края она не собирается, а вот к лешаку как-нибудь съездит. Проведает Спиридона.
— Ну, от меня ему привет! А встретишь зайца Тишку, скажи, если появится у нас в саду, я его сразу прогоню, а то опять яблоньку грызть будет.
Посмотрела Акуля, как спеет клубника. Прополола её немного. И — скажем вам по секрету — губы клубникой подкрасила. Это Лида её научила. «Так, — сказала, — все женщины с нашей улицы делают, чтобы красивее быть. И ты, Акуля, сразу похорошеешь».
Ну вот наконец и свёкла.
— Здравствуйте
— Так везде у меня дела, везде заботы…
— А ты знаешь, Акулина, что я не только красавица, а из меня и сахар делают?!
— Да что ты! — удивилась полудница. — Настоящий сахар? А я и не слышала.
— Про это Лиде в школе говорили. А то все только и твердят: «Репка блондинка. Репка пугалу Игнату нравится». Ну и пусть нравится, зато из меня сахар делают!
— Ой, как интересно! — воскликнула Акуля. — Пойду всем расскажу — и тыкве, и кабачкам. Пусть знают. А горошек-то наш как за ночь похорошел! Тоже расскажу.
И побежала полудница по огороду, а сама думала: «Обязательно надо съездить к Спиридону. Столько новостей, и все хорошие. Жалко, что когда пожилая сорока в командировку на юг улетала, не знала она, что из нашей свёклы сахар делают, не видела, что я уже на велике катаюсь, а главное — с дедом Юрием помирилась! Всё это и рассказала бы в тёплых странах. Они же там ничегошеньки не знают».
Весточка от пожилой сороки
Долго прощалась Мима со всеми знакомыми, но наконец простилась. Простилась и улетела. Конечно, не сразу в далёкие страны, а сначала за огороды, на соседнюю улицу. Решила пока там и пожить. Вдруг тёплые страны как раз здесь и находятся.
Петуха деда Кукаренко она сразу нашла, хотя и не искала, а просто летела вдоль улицы. Вдруг слышит, петух кричит не «кукареку!», а «Ку-ка-ренко!».
Голос этого петуха она и раньше слышала. Дом его хозяина стоял не так уж далеко от её родной улицы. Поэтому ему и передавал привет заполошный петух. А петух голосил:
— Ку-ка-ренко! Чего в избе расселся? Бабка твоя давно в огороде картошку окучивает…
Подлетела сорока, смотрит: у петуха не хватает двух перьев в хвосте. Двух самых красивых. Значит, это он и есть — петух деда Кукаренко.
Застрекотала сорока. Рассказала петуху, что принесла ему привет. А сам сосед её, который привет передавал, как-нибудь забежит к нему, чтобы додраться. Прошлый раз по-настоящему подраться им помешала бабка Кукаренчиха.
— Скажи ему, чтобы побыстрее приходил! — обрадовался петух деда Кукаренко. — Уж я ему покажу! Ну и привет передать не забудь.
— Здесь что, уже юг? — спросила пожилая сорока.
— Какой юг? — не понял петух.
— Ну тёплые страны, откуда скворцы прилетают.
— Да и у нас жарища бывает, что даже не хочется клюв из тени высовывать. А откуда скворцы прилетают, ты вон у них спроси, у скворцов. Они в скворечниках на черёмухе в том конце улицы живут. В общем, прощай! Некогда мне с тобой разговоры говорить. Надо хозяина в огород выгонять.
Не понравился пожилой сороке петух деда Кукаренко. Невежливый. Она ему привет принесла. Сообщила, что заполошный петух в гости к нему собирается, чтобы додраться. Радоваться надо, а ему, видите ли, некогда с ней разговоры говорить. И Мима не стала с ним прощаться, а полетела в другой конец улицы, туда, где жили скворцы.