Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды
Шрифт:
— Будет исполнено в точности, — говорит секретарь прокуратуры Зёнляйн и погружается в материалы. У Зёнляйна две страсти: выращивание кактусов и уголовное право.
Но вторая страсть сильнее. Он в известной степени сторонник арифметического подхода к закону: люди под его руками как-то испаряются, а статьи остаются. Но потом статьи тоже испаряются, превращаясь в цифры. Происходили события, бушевали чувства, желания, страсти, борьба — но все это превращается в цифры, голые цифры. А в пятницу советник прокуратуры Грёшке воспользуется этими цифрами.
Вот и дело Вильгельма (не Вилли) Куфальта. Зёнляйн пишет:
«Приговорен в 1924 году к 5 годам заключения за:
1. Растрату
2. Неоднократную подделку документов при отягчающих обстоятельствах по статье 268 УК».
— Так, так. Посмотрим, что он натворил на этот раз.
Секретарь пишет:
«1. 14–15 разовых хищений дамских сумочек, во время которых преступник в каждом отдельном случае совершал нападение с целью ограбления… Несомненно, здесь подходит статья 249 УК (грабеж) и одновременно статья 223 УК (телесное повреждение), а именно пункт „А“ статьи 223 УК, поскольку телесное повреждение нанесено в результате преднамеренного нападения. Санкции согласно статье 73 УК устанавливаются только статьей 249 УК, так как грабеж и телесное повреждение составляют в этом случае одно деяние, которое может караться только по совокупности: от 1 до 15 лет каторжной тюрьмы, при смягчающих вину обстоятельствах — от 6 месяцев до 5 лет тюрьмы».
— Однако ограбление совершено открыто на улице!
Он пишет:
«Таким образом, должна применяться не статья 249 УК, а статья 250 п. 3 УК: от 5 до 15 лет каторжной тюрьмы, при смягчающих обстоятельствах от 1 до 5 лет тюрьмы».
— Далее номер два. Итак…
Он пишет:
«2. Хищение сберегательной книжки и наличных денег в сумме 37,56 рейхсмарок является „хищением с целью грабежа“. Преступник подлежит наказанию как грабитель по статье 252 УК (см. выше статью 249 УК).
3. Подстрекательство к взлому витрины равнозначно пособничеству краже со взломом: статья 243, раздел 1, п. 2 и статья 49 УК. От 4 месяцев 15 дней до 1 года 4 месяцев 15 дней тюрьмы. Или от 1 года до 9 лет 11 месяцев тюрьмы, при смягчающих обстоятельствах — от 22 дней тюрьмы до 4 лет 11 месяцев 29–30 дней тюрьмы. Даже если преступление совершено помимо воли пособника, оно уголовно наказуемо. В данном случае не учитывается отказ обвиняемого от пособничества, освобождающий его от наказания, поскольку его действия способствовали совершению основного преступления.
4. Попытка вымогательства у главаря банды взломщиков, согласно статьям 253, 43 и последующим статьям УК. От 7 дней до 4 лет 11 месяцев 29–30 дней тюрьмы».
— Ну вот, — удовлетворенно говорит сам себе секретарь Зёнляйн. Все прекрасным образом расписано. А теперь сведем все в таблицу, чтобы определить меру наказания. Навряд ли имеются обстоятельства, отягчающие наказание.
Итак. Он старательно пишет и подсчитывает:
«1. Ограбление с нанесением телесных повреждений, 15 самостоятельных эпизодов, смягчающие вину обстоятельства:
1 год 2 месяца тюрьмы
8 -/- -/-
9 -/- -/-
10 -/- -/-
1 -/- 3 -/- -/-
2 -/- -/- -/- -/-
7 -/- -/-
8 -/- -/-
11 -/- -/-
1 -/- 2 -/- -/-
9 -/- -/-
9 -/- -/-
10 -/- -/-
1 -/- 4 -/- -/-
1 -/- -/- -/- -/-
9 -/- -/-
2. Хищение с признаками грабежа:
2 -/- -/- -/- -/-
3. Пособничество краже со взломом:
3 -/- -/- -/- -/-
4. Попытка вымогательства:
1 -/- 2 -/- -/-
— ИТОГО: 18 лет 1 месяц тюрьмы. Окончательная мера наказания по совокупности преступлений 10 лет тюрьмы.»
— Так, — говорит секретарь Зёнляйн, любовно рассматривая свое произведение [13] , —
Большой закрытый зеленый автомобиль резко просигналил перед воротами тюрьмы, в окне сторожевого помещения появилось лицо охранника, он кивнул полицейскому шоферу, и вслед за этим медленно открылись большие двустворчатые ворота.
Автофургон въехал в ворота, пересек тюремный плац и остановился перед административным зданием тюремного управления.
13
Так выглядит таблица в книге:
Через переднюю дверь выбрался шофер, потом через заднюю из фургона вышли двое полицейских, а из здания тюремного управления почти одновременно четверо служащих, один из которых в штатском.
— Примите партию, — сказал полицейский.
— Сколько их? — спросил штатский.
— Пятеро, — ответил полицейский.
— Хорошо, — сказал штатский. — Есть с большим сроком?
— Не знаю, подробно не смотрел. Одному пришлось надеть наручники, особо опасный.
— Как звать?
— Минуточку. Вот. Куфальт. Семь лет. Грабеж, кража со взломом. Полный набор статей Уголовного кодекса.
— Наверное, пытался удрать?
— Не знаю. Может быть. В фургоне был смирным.
— Ладно, давайте.
Оба полицейских влезли в фургон и открыли камеры. Из дверей вырвалось сизое облако вонючего табачного дыма.
— Свиньи, — говорит полицейский. — Я же строго запретил курить.
Затем появляются заключенные.
Сначала маленький старик, с белым, как у мертвеца, черепом. Он боязливо озирается. Потом щегольски одетый молодой человек с черными кудрявыми волосами, безупречной складкой на брюках. Он свысока оглядывает чиновников, а затем, тихо насвистывая, сует руки в карманы.
— Руки из карманов, быстро!
Человек намеренно неторопливо подчиняется.
— Свежо сегодня, господин инспектор, — говорит он. — Кажется, этот старый хрыч наложил со страху в штаны.
— Что?!
— От него же воняет как из выгребной ямы.
Эй, вы, — угрожающе говорит служащий дрожащему старику, — это правда, что он говорит? Вы что, себе в штаны…?
— Господи боже мой, — хнычет старик, — только не наказывайте меня, господин… Я совсем не виноват…
— Встаньте вон там. Да, вот комендант-то обрадуется. Вам это даром не пройдет…
Тем временем из фургона вылезли номера третий и четвертый. Номер три — высокий неряшливый человек в очень обтрепанном костюме.
— Здррравствуйте, пан инспектор, — говорит он.
— Заткнись. Поляк, что ли? Не нужно мне твоего «здррравствуйте».
Но тут номер четыре, толстый осанистый человек, похожий на мирного завсегдатая кабачка:
— Здрасьте, господин старший инспектор Фрешляйн. Здрасьте, господин Фрице. Здрасьте, господин Хаубольд. Здрасьте, господин Венк. Вы стали старшим надзирателем? Отлично, поздравляю вас. — Затем с извиняющейся улыбкой: — Я снова здесь, но на этот раз — пустячок. Девять месяцев. Маленький несчастный случай на производстве.
Служащие довольно ухмыляются.
— Ну, Хэберляйн, на чем попался на сей раз?
— Ох, не будем говорить об этом, люди такие тупые. Совсем перестали понимать шутки. — Потом вдруг озабоченно: — Я могу рассчитывать на свое прежнее место на кухне? Вы же знаете, господин старший инспектор, лучше меня никто не готовит.
— И никто не жрет больше, чем вы, Хэберляйн. Ладно, я поговорю с инспектором по труду. Эй, последний, выходи. Господи! Ну и видик!
— Да, уж действительно, — бурчит надзиратель.