Кто нашел, берет себе
Шрифт:
— Боже, — выдыхает Джером. — Она запоминает твой номер.
— Просто поезжай, — отвечает Холли. — Поезжай, поезжай, поезжай. — И добавляет без паузы: — Красногубый — это Моррис Беллами. Так его зовут.
Теперь на них кричит регулировщик. Строительные рабочие, которые вытаскивают канализационную трубу, просто смотрят. Некоторые смеются. Один подмигивает Джерому и салютует воображаемой бутылкой. Потом они остаются позади. «Мерседес» скатывается с тротуара на проезжую часть. Все автомобили, направляющиеся в Норт-Сайд, толпятся в пробке, поэтому
— Я проверила городской налоговый архив, — говорит Холли. — В тысяча девятьсот семьдесят восьмом году, когда убили Джона Ротстайна, налоги за дом двадцать три по Сикомор-стрит платила Анита Элейн Беллами. Я погуглила ее и нашла больше пятидесяти ссылок. Она пользовалась известностью в академических кругах, но для нас оказалась полезной только одна ссылка. Ее сына судили и признали виновным в изнасиловании с отягчающими обстоятельствами в конце того же года. В этом самом городе. Он получил пожизненное. В одной из новостных статей есть его фотография. Смотри. — Она протягивает айпад Ходжесу.
Моррис Беллами сфотографирован спускающимся по лестнице здания суда, которое Ходжес хорошо помнит, хотя пятнадцать лет назад его сменило бетонное страшилище на Гавенмент-сквер. Беллами сопровождают два детектива. Одного Ходжес узнает: Пол Эмерсон. Хороший коп, давно на пенсии. Он в костюме. Как и второй детектив. Но тот набросил пиджак на руки Беллами, чтобы скрыть наручники. Беллами тоже в костюме, а значит, фотографию сделали то ли во время процесса, то ли сразу после вынесения приговора. Фотоснимок черно-белый, отчего контраст между бледным лицом Беллами и темными губами еще более разительный. Он словно намазал их помадой.
— Наверняка это он, — говорит Холли. — Если позвонить в тюрьму штата, готова поспорить с тобой на шесть тысяч долларов, что он на свободе.
— Спор отклоняется, — отвечает Ходжес. — Сколько до Сикомор-стрит, Джером?
— Десять минут.
— Точно или если повезет?
— Ну… пожалуй, если немного повезет, — с неохотой признается Джером.
— Сделай все, что в твоих силах, и постарайся никого не зада…
Звонит мобильник Ходжеса. Пит. Задыхающимся голосом:
— Вы позвонили в полицию, мистер Ходжес?
— Нет. — Хотя полиции уже наверняка известен номер «мерседеса» Холли, но он не видит смысла говорить об этом Питу. Мальчик и так сильно расстроен. Почти обезумел.
— Не звоните. Ни в коем случае. Он захватил мою сестру. Говорит, что убьет ее, если не получит записных книжек. Я собираюсь отдать их ему.
— Пит, не…
Но Ходжес говорит в пустоту. Пит оборвал связь.
46
Моррис гонит Тину по тропе. В какой-то момент острая обломанная ветка рвет ей блузку и до крови царапает руку.
— Не заставляйте меня идти так быстро, мистер! Я упаду.
Моррис бьет ее по затылку, повыше конского хвоста.
— Не сотрясай зря воздух, сука! Скажи спасибо, что не заставляю тебя бежать!
Когда они переходят речку,
Бейсбольное поле пустует, но несколько мальчишек играют на асфальте баскетбольной площадки. Голые по пояс, плечи блестят от пота. Для игр на открытом воздухе слишком жарко, и Моррис думает, что только по этой причине мальчишек так мало.
Он развязывает руки Тины. Она вскрикивает от облегчения и начинает растирать запястья, исчерченные глубокими красными полосами.
— Сейчас мы пойдем вдоль деревьев, — говорит он ей. — Эти мальчишки увидят нас, лишь когда мы выйдем из тени и будем проходить рядом со зданием. Если они поздороваются или если там будет кто-то из твоих знакомых, помаши рукой, улыбнись и продолжай идти. Ты понимаешь?
— Д-да.
— Если закричишь или позовешь на помощь, я прострелю тебе голову. Ты это понимаешь?
— Да. Вы застрелили мою маму? Застрелили, да?
— Конечно, нет, просто выстрелил в потолок, чтобы она не дергалась. С ней все хорошо, и с тобой тоже будет, только делай, что тебе говорят. Пошли.
Они идут в тени, нескошенная трава шуршит, трется о брюки Морриса и джинсы Тины. Мальчишки полностью поглощены игрой и не оглядываются, хотя если бы оглянулись, наверняка заметили бы ярко-желтую блузку Тины, которая выделяется на темно-зеленом фоне, словно предупредительный флажок.
Когда они наконец добираются до задней стороны Центра досуга, Моррис ведет ее мимо «субару» своего давнего друга, поглядывая на мальчишек. Едва кирпичная стена здания скрывает их от баскетбольной площадки, он вновь связывает руки Тины за спиной. Нет смысла рисковать — Берч-стрит слишком близко. И на ней много домов.
Моррис видит, как Тина набирает полную грудь воздуха, и хватает ее за плечо.
— Не вздумай кричать, девочка. Откроешь рот — и я вколочу твой крик обратно!
— Не бейте меня, — шепчет Тина. — Я сделаю все, что скажете.
Моррис довольно кивает. Ответ правильный.
— Видишь подвальное окно? Которое открыто? Ложись на землю, поворачивайся на живот и залезай в него.
Тина садится на корточки, смотрит в темноту подвала. Потом поворачивает к Моррису свое опухшее, окровавленное лицо.
— Там высоко! Я упаду!
Моррис раздраженно пинает ее в плечо. Тина вскрикивает. Моррис наклоняется и приставляет дуло пистолета к ее виску.
— Ты сказала, что сделаешь, что я хочу, а хочу я этого. Быстро лезь в окно, а не то пуля пробьет твой маленький девчачий мозг.
Моррис задается вопросом, серьезно ли он говорит. Решает, что да. Маленькие девочки тоже ни хрена не значат.
Плача, Тина заползает в окно. Застывает, наполовину внутри. Умоляюще смотрит на Морриса. Тот поднимает ногу, чтобы ударить девчонку в лицо и придать ускорение. Она падает вниз. Вскрикивает, несмотря на запрет Морриса.