Кто не молчит, тот должен умереть
Шрифт:
«Когда я отказался, — рассказывал позднее в комиссии расследования Клод, — Честер завел разговор о детях. Каждой второй его фразой было: «Так как поживают ващи детки, чем они занимаются?» Он завел разговор о своих собственных детях, которые играют на улице, а это опасно, ведь их легко может задавить какой-нибудь автомобиль, после чего опять заговорил о моих детях, и меня охватил страх за их — жизнь». В конце концов фабрикант заплатил требуемую сумму.
Комиссия расследования допросила и Дьогарди. Мафиозо, самодовольно улыбаясь, терпеливо высидел на свидетельской скамье два часа. 140 раз
Молодой журналист Виктор Ризель заинтересовался профсоюзами, которые контролировались так называемым Институтом консультаций по профсоюзным вопросам, основанным Дьогарди. Отец Виктора Ризеля, профсоюзный активист, в 30-х годах вел борьбу против рэкетиров. В 1942 г. «неизвестные» сделали его калекой. Имя его сына Виктора, прогрессивного журналиста, стало популярным во времена дискуссии вокруг МАПР. Статьи Ризеля, разоблачавшие бесчинства гангстеров в Нью-Йорке, были напечатаны в 192 американских газетах.
В начале 1956 г. Ризель раздобыл информацию о 138-й местной профсоюзной группе механиков на Лонг-Айленде. Эту организацию подчинили себе два шантажиста, отец и сын де Конинги. Ризель подключил к этому делу прокуратуру. Рабочих порта Уильяма Уилкенса и Питера Баталиаса, членов 138-й местной профгруппы, сообщивших о мафиози, полиция взяла под охрану.
Виктор Ризель попросил обоих свидетелей наговорить свои показания на магнитофонную ленту и подготовил радиопередачу. В ночь с 4 на 5 апреля 1956 г. показания Уилкенса и Баталиаса были переданы по радио. Ризель закончил передачу словами: «Публичное выступление для этих двух означало немало. Они поставили на карту свои жизни…»
…Около трех часов ночи посетители ресторана «Линди» на Бродвее начали расходиться. Ризель, Уилкенс, Баталиас и секретарша Ризеля Бетти Невинз после радиопередачи все еще сидели за кофе, обмениваясь впечатлениями. Покинув ресторан, они разошлись в разные стороны. Виктор Ризель и Бетти Невинз пошли по направлению к 51-й стрит, где секретарша журналиста оставила свой автомобиль; неожиданно из затемненного подъезда дома появился мужчина и дружески обратился к ним. Ризель повернулся к нему, и тут неизвестный чем-то плеснул в лицо журналисту…
Несколько часов спустя врачи госпиталя св. Клары сообщили журналисту, что не в силах вернуть ему зрение. Серная кислота сделала свое дело. Ризель навсегда ослеп.
Гондолфо Миранти во власти страха
Проведенное нью-йоркской полицией расследование этого дела вывело на след… Дьогарди. Оказалось, что в марте 1956 г. он вместе со своим дружком Чарлзом Тузой побывал в небольшой кондитерской в восточной части Нью-Йорка. Визитеры поинтересовались у ее владельца 37-летнего мафиози Гондолфо Миранти, нет ли у него на примете «парня для работы с кислотой».
Получив тысячу долларов, Миранти поручил заняться этим Доменико Бандо, а тот в свою очередь — своему дружку Джозефу Карлино, который уже за 500 долл. нанял нужного человека. Остальные пятьсот поделили между собой Миранти и Карлино. Двадцатидвухлетнему Абрахаму Тельви, ставшему орудием преступления,
В ночь на 5 апреля Миранти, Бандо и Тельви подъехали к зданию радиостанции, подождали в машине, пока Ризель со своими друзьями не вышел на улицу. «Вон тот — твой!» — показал на Ризеля Миранти.
Тельви подстерег свою жертву возле ресторана. Плеснув кислотой, он бросился к стоянке автомашин между 50-й и 51-й стрит, где его поджидали Миранти и Бандо. Но тут он натолкнулся на полицейский патруль. Свое поспешное бегство он объяснил тем, что на него напали двое: «Я едва ушел от них. Вон они!» И полицейские устремились к перекрестку, где на асфальте корчился от нестерпимой боли Виктор Ризель.
Покуда полицейские разобрались что к чему, мафиози уже везли Тельви к его приятельнице Ольге дела Круц, где он должен был некоторое время отсидеться. Там его навестил Карлино. Он-то и заметил, что серная кислота не вся досталась Ризелю: ее брызги пометили и лицо Тельви. «Меченый» мог легко стать добычей полиции.
Только по радио Тельви узнал, кого он лишил зрения той ночью. Такой человек, а ему за него заплатили какие-то пятьсот долларов! Тельви счел себя ограбленным. Не ведая об обычаях мафии, он послал Ольгу в кондитерскую Миранти и потребовал у мафиози еще… пятьдесят тысяч.
Его попросили подождать. А вскоре на квартиру Ольги дела Круп заявился неизвестный и передал Тельви: «Шеф прислал за тобой. Придется смыться во Флориду, тебя разыскивает полиция. Собирайся и пошли!»
Когда машина поехала не в направлении к аэропорту, а по другой дороге, Тельви вдруг занервничал. Ему вспомнились разные истории, не раз происходившие в гангстерской среде. Он попросил водителя притормозить, сославшись на то, что ему необходимо позвонить своей любовнице.
Из лавки, у которой остановилась машина, Тельви бежал через черный ход и вначале скрывался у своих друзей в Огайо. В июле он все же отважился тайно возвратиться в Нью-Йорк.
28 июля 1956 г. на Малбери-стрит, в придорожной канаве, был найден труп молодого мужчины с тремя пулями в голове. На лице убитого были обнаружены щербинки — следы кислоты. Это был Абрахам Тельви.
17 августа с помощью Ольги дела Круц полиция распутала дело. Карлино, Миранти, Бандо и братья Дьогарди были арестованы.
Мафиози упорно отмалчивались. Служащие уголовной полиции разрешили жене Миранти навестить его в тюрьме. Они рассчитывали, что это, возможно, подействует на гангстера и он заговорит. На следующем допросе Миранти не выдержал: «Если я заговорю, они убьют меня! Они убьют меня!» Следователь попытался успокоить его: «Не бойтесь, мы защитим вас!» Миранти покачал головой: «Нет, если я что-нибудь расскажу, то они прикончат меня. Они достанут меня везде: в тюрьме, на свободе, на краю света!»
В мае 1957 г. состоялся судебный процесс. Гондолфо Миранти упорно молчал. «Если вы не будете отвечать на вопросы суда, — угрожал судья, — то за неуважение к суду я приговорю вас к пяти годам тюремного заключения». Ни минуты не колеблясь, Миранти предпочел такой приговор. Доменико Бандо также ответил: «Я отказываюсь давать какие-либо показания».