Кто не спрятался
Шрифт:
Я внимательно, от первой до последней страницы, пролистал альбом. Фотографии, ничего, кроме фотографий. Но это была единственная вещь, которую Черкизов пожелал получить.
Я еще раз хорошенько осмотрел его снаружи. Толстый кожаный переплет. Пожалуй, слишком толстый, а? Достав перочинный ножик, я просунул его лезвие между крышкой и муаровым форзацем. Слегка нажал, что-то щелкнуло, и картонка с натянутым на нее шелком отскочила в сторону. Прямо мне в руки вывалился средних размеров плотный белый пакет. Он не был закрыт. Я взял его за уголки и вытряс содержимое на журнальный столик. Это были прямоугольные бланки бледно-зеленого цвета
Прошло довольно много времени, прежде чем я закончил подсчет общей суммы: четыре миллиона восемьсот пятьдесят тысяч рублей. Но еще больше мне понадобилось, чтобы осмыслить ситуацию и принять решение.
11
– Вас подвезти?
Я только вышел из своего подъезда на следующее утро и стоял, щурясь на весеннем солнышке и размышляя, зайти в отделение или сразу двинуть по делам. Рядом со мной притормозила бежевая “восьмерка”, из окна которой мне улыбалась давешняя Марина.
– Подвезите, – согласился я. – А вы в какую сторону?
– В любую, – беспечно заявила она. – Я второй день за рулем, мне надо тренироваться.
Перепрыгивая лужи, я обошел машину и сел с другой стороны. Автомобиль был новенький, внутри стоял специфический запах свежего кожзаменителя. Я не удержался и сказал:
– Цвет не ваш. К голубым глазам надо было подобрать что-нибудь соответствующее.
– Откуда у советского участкового такая утонченность вкуса? – ответила она иронически, со второго или третьего раза включая первую скорость. – К тому же машину выбирала не я, а мой папa, так что все претензии к нему. Куда едем?
– Жаров переулок, – сказал я.
В Жаровом переулке жил Шкут. Вчера еще Дыскин по моей просьбе установил по телефону его адрес. И сегодня я решил, не откладывая, нанести ему визит.
– Жаров? – наморщила она лобик. – А где это? Далеко?
– Рядом. Поехали прямо, за вторым домом направо, дальше я покажу. Мигалочку включите...
– Благодарю за напоминание, – надменно сказала она, но мигалку все-таки включила.
Дом, в котором жил Шкут, я, кажется, себе зрительно представлял. Мрачная серая махина времен позднего сталинанса, внизу универмаг. Подъезды, если память мне не изменяла, со двора.
Руководимая мной, Марина не без некоторого напряжения въехала в арку и остановилась, конечно, посреди лужи, к тому же закрыв выезд двум другим машинам, приткнувшимся задом к газону. Уже войдя в роль инструктора, я терпеливо разъяснил ей ее ошибки. Подергавшись еще с полминуты по двору, она припарковалась наконец возле тротуара.
– Спасибо, – сказал я с чувством. – Обратную дорогу найдете?
– Постараюсь, – сказала она без особой уверенности и спросила жалобно: – А вы надолго?
Я совершенно искренне пожал плечами.
– Подождите минут пять. Если я не выйду, возвращайтесь. А если моего приятеля не окажется дома, покатаемся еще чуть-чуть.
Я действительно шел наобум. Звонить Шкуту и предупреждать о своем визите не входило в мои планы.
В подъезде было темно и гулко. Слушая свои шаги, я поднялся по ступенькам к лифту, глаз которого кроваво светился в высоте. Нудно скрипя, кабина шла вниз.
Из лифта вышли трое-двое высоких, крупных, один маленький, как мне показалось, полный. Больше
Шкут жил на четвертом. На площадке было хоть глаз коли. Я оставил лифт приоткрытым, чтобы шел хоть какой-то свет. Мне была нужна квартира 14. Справа от меня отсвечивали прибитые на дерматине цифры, но я не мог разобрать, какие, и решил определить на ощупь. Протянул руку – и вдруг дверь в квартиру легко подалась от моего прикосновения. Свет, идущий из лифта, смешался со светом лампочки в коридоре, и я увидел, что подал туда, куда надо, в квартиру 14. Слегка помешкав, я толкнул дверь решительней и шагнул с порога в прихожую. Прямо передо мной были распахнутые стеклянные двери в комнату, и мне не понадобилось идти дальше, мне и отсюда было все хорошо видно.
На стуле у окна сидел человек. По неестественно вывернутым плечам было ясно, что руки у него скручены сзади, за спинкой стула. На голове у человека был прозрачный полиэтиленовый мешок, туго перехваченный у горла веревкой. Полиэтилен влип в ноздри и в разинутый для последнего вздоха рот, глаза страшно выкатились наружу, и казалось, что мертвый кричит из глыбы льда. В том, что передо мной труп, сомнений не было. Не раздумывая больше, я повернулся и бросился вон из квартиры.
Они сворачивали в арку, когда я опрометью выскочил из подъезда. Белый “москвич”, не торопясь, переваливался на дворовых колдобинах. Один из высоких сидел за рулем, лысая голова маленького покачивалась в заднем стекле.
Слава Богу, Марина никуда не уехала. Откинувшись на сиденье, она курила, пуская дым в открытое окошко. Не разбирая дороги, прямо через лужи я подскочил к ней и рванул ручку двери.
– Двигайся быстро! – заорал я. Мне было не до вежливости. – Пересаживайся! Ну!
Больше всего я боялся в этот миг одного: что она начнет требовать каких-нибудь объяснений. На объяснения у меня времени не было. Но, наверное, было в моем лице нечто такое, от чего она мгновенно и совершенно молча подчинилась, ловко перемахнув на пассажирское кресло. Даже то, что я неожиданно перешел на “ты”, не произвело на нее заметного впечатления. Я упал за руль, включил зажигание и рванул с места так, что колеса завизжали на мокром асфальте. Несчастный автомобиль подбросило на ухабе. Марина стукнулась макушкой об потолок, но и тут стоически промолчала. Определенно она мне нравилась все больше.
Выехав из арки, я огляделся. Белый “москвич” маячил уже в конце улицы, мигалкой показывая, что собирается поворачивать налево.
– Мы – за ними? – наконец-то открыла рот Марина.
– За ними, – в том же лапидарном стиле ответил я.
– Это и есть ваши приятели?
– Нет, – пробормотал я, думая в это время о другом – о том, что между мной и “москвичом” машин шесть, а обогнать на узкой улице невозможно из-за встречных. – Похоже, это приятели моего приятеля.
Когда выехали на Сущевский вал, я их чуть было не потерял совсем. Здесь было полным-полно машин, троллейбусов и автобусов, зато и рядов побольше. Я юркнул между двумя огромными, как динозавры, грузовиками, чуть не наехал правыми колесами на тротуар и сделал рывок вперед. Белый “москвич” был теперь за две машины от меня.