Кто не верил в дурные пророчества
Шрифт:
Морозов посмотрел на экран. Радар показывал в воздухе единственный самолет – несомненно, это был он. Другие машины просто не поднимались в воздух.
– Видит, товарищ полковник.
– Капитан Морозов, приказываю вам продолжать слежение за объектом и аккуратно фиксировать все происходящее. Обстрелы и любые другие активные действия прекратить, действовать будут другие. Только слежение. Задача ясна?
– Ясна, товарищ полковник.
– Выполняйте. Если хотите остаться капитаном.
Полковник отключил телефон и задумался. Он так сжал в руке аппарат, что пластмасса затрещала. Опомнившись, он осторожно
Сволочи, подумал Лисицын, удрали-таки. Но где они взяли бензин?! Ведь сливали же все, что осталось! Или Шевченко не проследил? На него не похоже, но кто знает?… И на что они рассчитывают? На то, что через пятьдесят лет не будет органов? Или через двести? Шиш вам, органы были, есть и будут всегда!
Или они просто, как любой нормальный трус, драпают всеми доступными способами, пока возможно?
Сбить их к черту, устало подумал полковник. Позвонить в штаб округа, поднять истребители и сбить. А нашему человеку светиться незачем.
Он взял со стола телефон и снова нажал кнопку.
19
Бетонная полоса бежала навстречу все быстрее, самолет потряхивало на стыках плит, пулеметчик безнадежно мазал. В какой-то момент Маркова вдруг вдавило в сидение, тряска разом прекратилась, пропал луч прожектора, освещавший самолет снаружи. Марков понял, что их все-таки оторвало ветром от полосы, а посмотрев вниз через стекла штурманской кабины, увидел, что их еще и сильно снесло влево: под самолетом мелькали какие-то кусты, ограждение с фонарями слева заметно приблизилось, а огни полосы ушли вправо, пилот даже не видел их, только отблески. Он прибавил оборотов крайним двигателям, прогретым хуже других, потом добавил газа второму и пятому моторам. Через пару секунд снова глянул на землю – она заметно ушла вниз, – и тогда Марков сказал:
– Оторвались, Алексей Иванович.
Где-то внизу метался луч прожектора, видимо, их пытался поймать незадачливый пулеметчик.
– Когда включаем генераторы? – спросил Завадский.
– Я скажу.
Уже четыре двигателя работали на полную мощность, самолет набирал высоту. Марков убрал шасси и начал поворачивать вправо, к востоку. Он предпочел бы уходить на запад и развернуться только после прыжка во времени, чтобы сбить со следа возможную погоню, но на западе была гроза.
– Включите локатор, – сказал Завадский.
– Работает.
– Локатор или панорамный индикатор? – переспросил профессор.
– Панорамный, – ответил пилот. – Ого, мы пользуемся популярностью! Шесть РЛС!
– Да ну их, Володя, это все ерунда. Сейчас поднимут истребители. Переключите на локатор.
Марков переключил тумблер. Через секунду, мельком глянув на экран, сказал:
– Один уже есть, – и сразу же понял, что ошибся. – Это ракета. Впереди справа.
Профессор посмотрел через стекло и увидел внизу тусклый красный огонек.
Выпустивший ракету, по-видимому, имел самое приблизительное представление о местонахождении цели и стрелял в белый свет, как в копеечку. Ракета сильно ушла в сторону, но захватила-таки цель головкой самонаведения и теперь по широкой дуге приближалась к самолету. Профессор дернулся к счетверенной пулеметной установке, чтобы расстрелять ее в воздухе. И остановился: не было патронов.
– А как удачно все начиналось! – заметил Марков.
Со своего места он не видел ракету и мог следить за ее полетом только по экрану радара. Профессору же было видно все.
Зигзаг молнии расколол темноту впереди, прошел прямо через красную точку, приближающуюся к ним, и она вспыхнула ярко-желтым, почти белым светом, разрослась в шар, который по мере роста становился желтым, оранжевым, оранжево-красным, потом таким же тускло-красным, как бывший огонек, и исчез на темном фоне земли.
По экрану радара побежали помехи от молнии, а когда изображение восстановилось, Марков не увидел ракеты.
– Что за черт? – спросил пилот. – Где она?
– Молния, – ответил профессор.
– Что?!
– Молния сбила.
Марков секунду помолчал, осмысливая слова профессора, потом сказал:
– Спасибо, Илюша. Будем у кержаков – большую свечку тебе поставлю.
Марков, очевидно, имел в виду Илью-пророка.
20
Потом так и не выяснили, кто стрелял ракетами.
В багажнике "восьмерки" у него было четыре "Иглы". Первую он выпустил, не видя цели и ориентируясь по звуку, но и звук был какой-то странный, и ракета повела себя непонятно – пошла вверх, потом вдруг начала поворачивать: то ли захватила цель, то ли просто так. А потом сверкнула молния, и в ее свете он увидел самолет, который показался ему тоже каким-то странным, хотя он видел его какую-то долю секунды и ни за что не мог ручаться; и то, как ракета взорвалась в воздухе, когда ей оставалось лететь до цели – всего ничего. И понял, что молния и была этому причиной.
Вторую "Иглу" он выпустил почти прицельно, при свете очередной вспышки, но и тот, кто бросался молниями, тоже успел прицелиться. Следующая молния сбила ракету на второй сотне метров полета. Ругаясь по-черному, он вытащил из багажника третью "Иглу" и, дождавшись молнии, выстрелил.
Ракета взорвалась в трех метрах над землей. Канал следующей молнии, ударившей сразу же за предыдущей вспышкой, прошел и через летящую ракету, и через стрелявшего, и стоявшую рядом "восьмерку" тоже зацепил, и четвертая ракета взорвалась в багажнике. Потом, исследуя обгоревшие обломки машины, удалось установить только марку да с трудом прочитать номера на агрегатах, и ничего больше. Труп не то что опознать – собрать хотя бы на треть не удалось.
21
Старшему лейтенанту Махневу ужасно хотелось смеяться, и он едва сдерживался. Останавливала только серьезность обстановки: он слушал командира полка ПВО, который ставил перед своими летчиками боевую задачу.
А задача была: обнаружить в воздухе неторопливо летящий допотопный бомбардировщик, угнанный с аэродрома СКБ в Новокаменске какими-то, мягко говоря, чудаками, и принудить их к посадке на полковом аэродроме, или на аэродроме СКБ, или на любом другом. В случае, если они окажут сопротивление, или будут уклоняться от посадки иным способом, или их действия покажутся просто подозрительными, – сбить.