Кто посеял ветер
Шрифт:
— Мое отношение к ней не имеет никакого значения, — бесцеремонно перебила она его. — У меня масса других забот, а ты бросил меня на произвол судьбы. Тебе не хватает двух убийств в Таунусе? Ты решил еще поиграть в Джеймса Бонда?
Кристоф, видя, что напряжение между ними нарастает, счел за лучшее удалиться. Он пошел к столу, чтобы составить компанию Аннике Зоммерфельд. Боденштайн сунул руки в карманы джинсов и тяжело вздохнул.
— Мне бы очень хотелось, чтобы ты послушала эту историю с начала до конца и сказала, что думаешь об этом. Мне важно знать твое мнение.
— Могу сказать прямо сейчас, что я об этом думаю, — резко
Некоторое время Оливер молча смотрел на нее.
— Анника подозревается в убийстве, хотя она совершенно невиновна, — сказал он после паузы. — Я решил ей помочь. Мы заберем эти документы из банковской ячейки в Цюрихе, куда их положили О’Салливан и Беннетт, прежде чем ее убьют. Я поговорю со Шторхом из Федерального ведомства уголовной полиции и позабочусь о том, чтобы с Анникой поступили по справедливости, когда она отдаст себя в руки закона.
— Оливер, ты окончательно сошел с ума! — Пия поставила тарелку на стол рядом с грилем. — Давай говорить откровенно. Ты давно знаком с этой женщиной? Откуда тебе известно, что она невиновна? А что, если она тебя всего лишь использует?
Уже стемнело. Висевшая на террасе лампа отбрасывала тусклые отблески на лицо Боденштайна.
— Ты помнишь, как познакомилась с Кристофом? — спросил он ее негромко.
— Разумеется. С того момента прошло не так уж много времени.
— Я имею в виду не обстоятельства, а твои… чувства.
— Какое значение это имеет в данный момент? — Пия продолжала упорствовать, делая вид, будто не понимает его, хотя догадывалась, к чему он клонит.
— Огромное. Ты едва его знала, но, тем не менее, поверила ему, хотя я тогда был твердо убежден в том, что это он убил Паули. Я пытался убедить в этом и тебя, но ты с самого начала не сомневалась в его невиновности [38] .
Пия скрестила руки на груди и двинулась через темный сад к деревянной скамье, стоявшей под аркой из роз. Тогда все было иначе. Или нет? Они стояли и смотрели во тьму. Лишь над грядой Таунуса виднелась узкая красноватая полоска. На черном небе зажглись первые звезды. От цветущих кустов и роз исходил пьянящий аромат. Пахло сырой землей и весной.
38
Здесь и далее: об этом рассказывается в романе Н. Нойхаус «Друзья до смерти».
Со стороны Боденштайна было нечестно и несправедливо перекладывать на нее всю ответственность. Если бы он сразу рассказал об этом наследстве, дело не зашло бы так далеко. И отпуск пришелся ему очень кстати. Теперь он мог посвятить все свое время Аннике.
— У нас с Козимой все было хорошо, — сказал Боденштайн. — Целых двадцать шесть лет. И вдруг я понял, что никогда толком не знал ее. С Хайди это было похоже на вспышку. Все прошло очень быстро. Но Анника… Ты права, я вообще ее не знаю. Мне о ней известно только то, что ей угрожает смертельная опасность. Возможно, в данный момент мне недостает объективности. Но я должен ей помочь.
Кирххоф повернулась к нему спиной. Как донести до его сознания, что это может стоить ему головы, если что-то пойдет не так?
— Может быть, это прозвучит высокопарно, Пия, но ты послужила мне надежной опорой, когда все вокруг меня начало рушиться. Попробуй все-таки понять меня. Для меня это очень важно.
Злость на Оливера
Пия вздохнула и повернулась к нему.
— Извини меня за такую реакцию, — сказала она примирительно. — Очевидно, это результат стресса. К тому же я беспокоюсь за тебя.
Они смотрели друг на друга. В темноте она могла лишь угадывать черты его лица.
— Я знаю, — отозвался Боденштайн. — Ты тоже извини меня за то, что я переложил на тебя всю работу.
— Как-нибудь справлюсь. — Пия задумалась, прикусив нижнюю губу. — Что я могу сделать?
— Да, собственно говоря, ничего. С моей стороны было бы некрасиво впутывать тебя в это дело. Я должен все сделать сам. Мне просто хочется, чтобы ты знала, что происходит.
— Ты все поставил на карту. Смотри, не ошибись.
— Не так давно ты сделала то же самое в отношении Кристофа.
Она улыбнулась, склонив голову набок.
— Ну, тогда, по крайней мере, будь осторожен, — сказала она. — Мне очень не хочется, чтобы у меня появился новый шеф.
24 декабря 2008 года
— Анна! — Он радостно улыбнулся, когда она вошла в его кабинет, и поднялся из-за стола. — Как здорово, что ты уже все закончила. Для меня это было бы не Рождество, если бы мы по крайней мере не выпили по бокалу.
Она была твердо убеждена в том, что полностью владеет собой, иначе не пришла бы. Добродушие, излучаемое его глазами, заставило ее внутренне содрогнуться. Он не догадывался, какой властью над ним она обладала. Она наблюдала за тем, как он достал из холодильника, поставил на стол и откупорил бутылку шампанского. Это было настоящее дежа-вю, повторение того вечера десятилетней давности, когда все началось. Шампанское предваряло их первую ночь, первую из множества последующих. Хотя она пыталась бороться с этим чувством, ее сердце пронзила острая, застарелая тоска. Почему он так и не полюбил ее?
В окнах до пола отражался интерьер просторного кабинета. Она видела его, почти не изменившегося за все эти годы, и себя, уже давно не юную, амбициозную ученую. Теперь она представляла собой женщину в годах, со складками горечи в уголках губ, утратившую привлекательность, серую мышь, старую деву, растратившую попусту свою жизнь, поскольку влюбилась не в того мужчину.
— Счастливого Рождества! — произнес он с улыбкой, протягивая ей бокал.
Нет, вблизи он уже не выглядел молодым, энергичным директором института, каким был когда-то. Волосы его поредели, под глазами висели синие мешки. В порыве злорадства она отметила отчетливо наметившийся живот и неприятный запах изо рта. Эта Беттина вышла замуж за откровенного старика.