Кто поверит эху? - Часть 4
Шрифт:
На ночлег остановились в ложбинке у озера. Засветло успели поесть. Теперь смеркалось, все вместе сидели на бревнах у костерка. Закричал пересмешник, сухо, трескуче, подражая падающему дереву. Неприятно раздавался этот звук в сумерках.
Может, то и не птица вовсе, а лесной дух, подумал Кэраи, и сам себе подивился. Еще недавно такое в голову бы не пришло.
– Господин, свет, - произнес Юи. Кэраи приподнялся. И вправду... совсем близко, на другой стороне озера, меж высохших камышей пробивалось теплое сияние. Вроде бы домик, и лампа в окне. Одиночество
– Там тепло, - пробормотал он, не заметив, что говорит вслух.
– Хотите добраться туда?
– Ариму тоже глаз не сводил с окошка. На лице тоскливое выражение было, и жадное. Это и заставило усомниться.
– Нет, пожалуй. Может, бандиты какие - хватит с нас приключений. И погасите-ка наш костер. Не замерзнем в повозке.
– Господин, - послышался голос еще одного слуги, - Похоже, кто-то идет сюда.
– Или стоит, - вполголоса добавил Юи; он напрягся, положил руку на поясной нож. За стволами виднелась фигура. Вот вроде двинулась в сторону, к домику... вот уже и не разглядеть ее.
Ночь прошла тихо.
С утра один из слуг вызвался проверить, что там за домик светил окошками; вернулся растерянный. Постройка оказалась полуразрушенным охотничьим шалашом, и не разжигали там огня по крайней мере с лета. Заодно и следы проверили там, где вчера бродила фигура, и вновь ничего. А ведь не шел ночью снег, не могло замести.
– Чушь какая-то, - сказал Кэраи.
– Огонь все видели.
– Господин, лучше убраться отсюда. По свету. А то еще лесовик кружить станет... недаром вчера кричал пересмешник.
Кэраи не успел отозваться.
– О, еще один шагает, - заметил Юи, глядя на голый склон соседнего холма.
– А может, вчерашний?
– С другой стороны, и ты сам видел - не было вчера никого, следы-то где?
Светло было, и на сей раз Юи за нож не хватался. А вскоре и он, и остальные рассмотрели гостя - монах это был.
Вблизи монах оказался вылитым крестьянином - лицо широкое, руки грубые, сам жизнерадостный и здоровый, как вол. Два ряда молитвенных бус на груди казались связками ягод. Путников приветствовал не благостно, а как-то даже по-родственному. Одет довольно легко, а запыхался, видно, жарко ему. Спросил, не видали ли странного.
Ариму, повинуясь кивку господина, настороженно рассказал. Больно уж кстати знает...
– Не знаю, духи ли местные вам благоволят, разум ли помог, или нечисть оказалась по зиме слабой, не хватило ее усилий - но, сдается недостойному брату, что правильно никто из вас не пошел на огонь.
Спутники Кэраи оживились, были бы зверями, точно уши бы насторожили.
– Думаете, не люди там были?
– Чего уж тут думать... конечно, не люди.
– Воевать будете с нечистью, почтенный?
– спросил Юи.
– Война слишком суровое слово. Разобраться сперва придется.
– Вероятно, святой брат уверен был в своих силах, раз пришел сюда один, и наша помощь ему не понадобится?
– спросил Кэраи. Получив кивок, велел своим людям:
– Запрягайте лошадей.
Только вздохнул, наблюдая, как вытянулись лица слуг. На прощанье Кэраи распорядился дать монаху немного еды и денег, мало ли, вдруг
Только когда озерцо скрылось из глаз, пояснил:
– Монах это прекрасно, только больно вовремя он появился, и слишком уж странно все остальное. Неважно уже, нечисть тут замешана или нет ничего загадочного. Если он тот, за кого себя выдает, придет в город и расскажет.
– А не придет?
– Ничего не потеряем и в этом случае.
В некогда вырытой охотниками яме, прикрытой набросанными крест-накрест жердями, полной снега и льда, монах нашел пояс. Повертел в руках, погладил чеканку на пряжке.
Подивился:
– Эк ты запрятался-то...
Сунул пояс в тайный внутренний карман куртки. Неудобно - жесткий, да и неприятно такую дрянь на себе носить, но иначе никак. В поясной мешок положи, так развяжется веревочка, и поминай, как звали. Тут сразу видно - не просто голодная тварь без рассудка, а кто-то поопытней. Тем интересней будет разобраться в монастыре. Еще бы добраться быстрей. В прошлый раз помогла молитва - подъехал в небольшом обозе торговца.
Взвесил в руке кошелек с монетами. Теперь вместо молитвы деньги помогут, благослови Сущий и заступница встреченных нынешних путников. Впрочем, их, похоже, и так уже благословили, раз никто не пострадал после ночного соседства.
Насвистывая, монах побрел обратно по склону, стараясь ступать в собственные следы. Хоть половину снега сдувает отсюда ветер, все-таки глубоко. А по низине совсем не пролезешь.
**
Утром она проснулась, когда в комнате еще стоял полумрак. Спала не раздеваясь на всякий случай. Прислушалась - тишина в доме. Девочки спали рядом, сладко посапывая, не шевельнулись, когда мать их сперва села в кровати, потом поднялась, прошла по комнате взад и вперед. Половицы были пригнаны хорошо, не скрипели, и тут было тепло - хороший, добротный дом.
Истэ огляделась, обнаружила на столике подле окна гребень, умывальные принадлежности. Не ее, но все выглядело новым.
Она могла бы распаковать и свои вещи, но опасалась разбудить дочерей. Они спали так же мирно, как дома, как и в повозке, и в придорожных гостиницах... Откуда такая беспечность, ведь судьба хранит детей не больше, чем взрослых...
Выглянув в окно, впервые подле дома она заметила человека, охранявшего их. Поспешно вышла, опасаясь, что он уйдет, но тот был на месте, стоял, чуть покачиваясь, глазел по сторонам; Истэ даже усомнилась - может, случайный зевака? Но зевакам в такой час в такой глуши нечего делать, для вора же слишком открыт, не прячется.
– Ты знаешь, кто я?
Охранник мотнул головой и отвернулся. Истэ обошла его, снова взглянула в глаза.
– Послушай, если бы ты согласился помочь... Я богаче, чем ты, может быть, думаешь. Я не пытаюсь бежать, ты же видишь, я не одна. Но кое-что рассказать мне... предупредить, когда надо...
На сей раз охранник не стал отворачиваться, но глаза его стали бессмысленней оловянных. Может, глухонемой? Истэ коснулась его руки - не отбросит же! Не отбросил, стоял пень пнем, словно не женщина его касалась, а зябкий ветерок. Неприятно, но никуда не денешься.